Как заявлено в аннотации к спектаклю на фестивальном сайте, основа постановки – поэма Максимилиана Волошина «Путями Каина. Трагедия материальной культуры». Уличный театр для Максима Диденко имеет ритуальные корни, он самый древний и, поскольку в поэме рассказывается история цивилизации, то режиссер попытается повзаимодействовать с ритуальной природой уличного театра и раскрыть ее.
Далее, цитата по сайту пановского театра:
"В свете сегодняшних событий, выход на улицу – акт политический и в некоторой степени даже опасный. Острая поэма Максимилиана Волошина затрагивает, в том числе, и болевые точки, язвы сегодняшнего времени – война, религия, бунт. В спектакле эти понятия будут рассмотрены с позиции их исторического содержания. Русской культуре свойственно каждый раз, создавая что-то новое, низвергать все старое, выворачивая то, что есть наизнанку. Зачастую это приводит к тому, что мы возвращаемся к архаическим формам культуры. А то, что происходит с нашим обществом".
Конец цитаты.
Кто-нибудь, что-нибудь понял из последнего абзаца?..
Вот примерно так подчёркнуто пафосно, беспредельно экзальтированно и эпатажно сюрреалистично и выглядела постановка.
В общем-то, зрелищно и, как всё современное искусство, наполнено импровизацией – всё, от начала и до конца. Что осталось от Волошина – не ясно. По ощущениям, на Красной Пристани народу был показан театральный АД со всеми атрибутами садо-мазо, ремни, маски зверей, шипованные ошейники (как в немецком порно), сжигание человека, крутящиеся адские жернова и прочая адская тряхомудь.
Всё под звуки ударной группы, скрип железа и хлест ремней с традиционной для подобных абстрактных постановок застывшей мимикой артистов и многократным повторением эпизодов – типа, для недоусладившихся, или для не всех увидевших.
Хронометраж длиннее от многократного повторения и ощущения сильнее, особенно когда горящего Каина хлестал плёткой в шипованном ошейнике Глущенко.
Ветер, северный ветер не понял искусство и сильно дул. Дул и тушил пламя, что мешало актёрам вдохновенно истязаться в наготе.
Каина на холодном ветру в парах бензина жалеть бы стоило, хоть и грехи его тяжкие. Кстати, почему-то не восстал из своей кельи священник Евгений Соколов – главный поборник нравственности на Русском Севере. Наверное, извёл всю свою грехоборческую пассионарность на борьбу с выставкой Пикассо – противостоять адской постановке на Красной Пристани уже не было сил. А может бдительность потерял. В любом случае спасибо, что не поднял свой возмущенный голос и не возбудил черносотенный сегмент архангельской общественности. Дал (ТАКИ) народу насладиться современным искусством – искренним настоящим, хотя и не бесспорным с точки зрения эстетики и нравственности.
Короче, каждый сам из тысячи зрителей оценил постановку – кто-то понял, кто-то ни черта (тьфу, тьфу) не понял. Кто-то возмутился, кто-то восхитился. Кто-то возбудился, кто-то взблевнул…
Главное, что никто не напился, не подрался и не нагадил в общественном месте.
Главное, что всё прошло культурно, как в культурном городе, среди культурных людей.
Спасибо, Петрович (Панов)…
«Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Библия).