Предлагаем вашему вниманию стенограмму судебного заседания. Текст приведен с незначительными сокращениями, поскольку на страницах газеты невозможно разместить полную расшифровку допроса.
Гособвинитель: Вы высказались о состоянии лесозавода, о том, что уже в 2011 году назревало состояние банкрота. Вам что-то известно об общем производстве на лесозаводе? В чем заключается сущность его деятельности, откуда лесозавод извлекает прибыль?
Свидетель Тарасов: Рентабельность лесозавода считается… В общем-то, это у любого предприятия производственного цикла. Есть общехозяйственные расходы, связанные с производством. Есть цена закупки сырья, стоимость переработки данного сырья и цена реализации данного сырья.
Из валовой выручки, минусуя все расходы, мы получаем чистую прибыль и можем определить рентабельность производства.
В случае, грубо говоря, производство работает – в данном случае получаем рентабельность плюсовую, значит, производство работает.
Вопрос целесообразности работы производства с определенной рентабельностью возникает. То есть мы проанализируем бухгалтерские балансы и бухгалтерию лесозавода, мы увидим, что при огромных оборотах рентабельность предприятия очень небольшая.
Соответственно, содержать в данном случае такой завод… Смысл? Надо либо переоборудовать производство, либо снижать затратную часть.
Гособвинитель: Вам что-то известно про модернизацию лесозавода (неразборчиво)?
Тарасов: Слушайте, ну про модернизацию мне опять же известно только со слов того же самого Куприянова и (неразборчиво). Кордес просто передал оборудование некоторое Валькову, которое они установили и по сути это оборудование было бэушное.
Может, я могу заблуждаться, но в дальнейшем это оборудование было заложено в банк. И что-то я не видел в банках какого-то нового оборудования, каких-то современных и дорогостоящих… Пильного, скажем так, оборудования. Было немецкое и т.д. Но, насколько я помню, оно было не новое.
Гособвинитель: А откуда вам это известно? Со слов?
Тарасов: Залоговые документы. Банки же все в реестр включались. Оборудование и производственная мощность (нечетко) залоги. Опять же я могу заблуждаться, насколько я помню, хорошая пильная линия на тот момент с установкой стоила порядка 80 миллионов рублей. В рублевом эквиваленте.
А у лесозавода такого оборудования нет. Там оборудование, насколько помню, Кордес передавал. Насколько оно было качественное, хорошее – вопрос. Поставки шли через Кордеса.
Гособвинитель: Скажите, по вашему мнению, если бы сырье в лесозавод поступало, лесозаводу исправить ситуацию с должниками получилось бы?
Тарасов: С должниками надо было договариваться. Должники на тот момент пошли в суды. Если не Куприянов, то «Прогресс», если не «Прогресс», то Кочанов, если не Кочанов, то еще кто-нибудь. Собственно для того, чтобы подать на банкротство лесозавода, достаточно было суммы больше 100тысяч рублей.
На тот момент судебных процессов было очень много. Договариваться нужно было со всеми сразу. Потому что появление, скажем так, символа буковки «Б» в картотеке арбитражных дел (скрип скамейки) получить больше ни одного кредита. Соответственно, сразу все банки по 254-му положению Центробанка обязаны были бы создать резервы по кредитному (нечетко) в размере 100процентов.
И после этого фактически предприятие становится трупом. То есть договариваться нужно было сразу со всеми, либо ни с кем.
Договорились бы, например, с Куприяновым, с «Прогрессом», были другие, которым должны были.
<…>
Гособвинитель: Скажите, на собрании кредиторов, что новый директор Граф пояснил должникам?
Тарасов: Ну, у нас собрания кредиторов не было.
Гособвинитель: Собрание поставщиков леса.
Тарасов: Ну, я на этом собрании присутствовал, поставщики сказали, что новое руководство завода предложило либо ждать, либо судиться. Но если будут судиться, то выхода не останется, кроме как завод банкротить.
Вот таким образом. То есть, будете судиться – будет банкротство.
Гособвинитель: В лице кого прозвучала эта фраза?
Тарасов: Ну… Об этом говорили и Купирянов. Конкретно об этом мне сказал Куприянов. Что он на собрании это слышал. Помимо этого (невнятно) говорил и Степан Кочанов.
Гособвинитель: Руководство завода в лице кого?
Тарасов: В лице Графа. На тот момент произошла смена руководства завода, был назначен генеральным директором завода господин Граф. Он собрал поставщиков и сказал.
Гособвинитель: Вам известно, ранее у «Тимбера» возникала какая-то задолженность? У лесозавода перед ним возникала какая-то задолженность?
Тарасов: Наличие задолженности – это перманентное состояние. Задолженность постоянно была. Поставка леса «Тимбером» и другими компаниями в общем-то носила непрекращающийся характер, потому что лесозавод был довольно серьезным потребителем сырья и, соответственно, фактически на тот момент таким потребителем был «Титан», второй и третий лесозаводы.
Сейчас остался только «Титан», двадцать пятый, всё.
Гособвинитель: Вы пояснили, что частично (неразборчиво). В чем выражалось?
Тарасов: В определенный момент (неразборчиво) «Тимбер» пошел в суд. Потому что перестали платить. В определенный момент с «Тимбером» перестали рассчитываться. Они просили погасить задолженность, и их требование исполнено не было. И эта задолженность в размере 10 миллионов рублей, она в общем-то как раз была зафиксирована в межсезонье. И, как я понимаю, у «Тимбера» начались финансовые проблемы со своими, скажем, кредиторами, которые требовали рассчитаться по долгам.
На тот момент руководителем Куприяновым было принято решение идти через судебные инстанции.
Гособвинитель: Тот факт, что вы пояснили ранее, «Эталон» на бумаге, скажем так, поставлял сырье лесозаводу. Как это на состояние…
Тарасов: (перебивая) Как обращали на это внимание представители защиты, на данный момент арбитражный суд наши доводы не принял. Если бы…
Во первых, скажем так, независимо от действий «Эталона»…
Адвокат обвиняемых: (перебивая) Ваша честь, вопрос звучал в таком сослагательном наклонении. Он сам по себе предполагает предположение. Соответственно, свидетель сейчас предположение выдаст. Давайте не будем основываться на предположениях.
Свидетель не эксперт в области финансов и экономики. Это юрист, как и все мы здесь. Давайте будем выслушивать только то, что он достоверно знает. Не мысли, которые у функционально заинтересованного лица образовались за определенный период.
Поэтому я прошу отвести вопрос.
Гособвинитель: То есть к ответам на ваши вопросы мы так же должны относиться?
Адвокат: Как угодно можете относиться.
<…>
Тарасов: Я считаю, что задолженность «Эталона» на этапе включения для того, чтобы завод (неразборчиво) банкротом, значения не имел.
Значение на тот момент имело то, получит ли контроль на первом собрании кредиторов. Чей конкурсный управляющий будет рулить заводом. Вот, собственно, и весь смысл включения «Эталона» в реестр и весь смысл создания кредиторской задолженности.
«Эталон» в суды не подавал, решения у него не было, не был заявителем в деле о банкротстве, ни заявления о признании должника банкротом, ни заявления о вступлении в дело о банкротстве он не подавал.
«Эталон» подал заявление о включении в реестр. Мы-то спорили именно с размером. Да, какие-то реальные поставки были. Мы с этим не спорим. То есть они были действительно. Те поставки «Эталона», которые подтверждены в материалах, это мое опять же мнение,– те поставки, которые были автомобильным транспортом, вероятнее всего, реально были.
Потому что когда стали соотносить объемы древесины… Действительно, как вы сказали, у меня нет таких познаний, мы привлекали сторонних специалистов. Такие объёмы (стук по скамейке), но это действительно не те объемы, с которыми «Эталон» включился ...(неразборчиво).
Гособвинитель: Вам известно, какие отношения у Графа и Зыкина (Виталий Зыкин, представляющийся юристом частной практики, которого в Архангельске называют помощником одного из бывших арбитражных управляющих «Лесозавода № 3» Патрова. –Прим.ред.)?
Тарасов: Дружеские отношения. Они, в общем-то, этого не скрывали. Все вопросы, почему (нечетко) фактически два человека не скрывали, что они выступают единым фронтом. И выступают, в общем-то, скажем так, за единую идею.
Гособвинитель: Но при этом Виноградов представлял интересы кредитора?
Тарасов: Виноградов представлял интересы кредитора, Зыкин – интересы должника.
Гособвинитель: Вам известно что-нибудь об отношениях Виноградова и Графа?
Тарасов: Нет.
Гособвинитель: Скажите, участником ООО «Гешефт» Захарова была?
Тарасов: Насколько я помню, была. Учредители там менялись. Дело в том, что в предбанкротный период происходило (неразборчиво). Насколько помню, запрашивались все выписки по данным предприятиям… Я такую фамилию вспоминаю. Захарова, кстати, по-моему, являлась учредителем компании «Регион-лес», возглавлял которую господин Граф незадолго до того, как его назначили генеральным директором лесозавода.
Эти выписки мы также поднимали. Но на момент рассмотрения дела в арбитражном суде аффилированности не было.
Представитель потерпевших Захарова: Вы сказали, что Куприянов встречался с Графом. С какой целью Куприянов (нечетко) с Графом?
Тарасов: Ну, я так понимаю, Куприянов ожидал, что ему предложат варианты погашения задолженности. Куприянов в арбитражный суд на банкротство подавал, не рассчитывая, что он лесозавод банкротит. На банкротство подал просто, как дубиной помахать.
Захарова: С какой целью?
Тарасов: В надежде, что с ним начнут договариваться.
Захарова: Он пошел, чтобы решить вопросы погашения задолженности?
Тарасов: Он считал, что ему предложат варианты.
Захарова: Скажите, пожалуйста, Куприянов вам рассказывал о том, давал ли ему некий Сергей Саныч гарантии погашения задолженности на этой встрече? И как это происходило?
Тарасов: Вот насчет этого я сейчас вам не скажу. Просто не помню. Куприянов, возможно, говорил. Сейчас я этого не помню.
Захарова: А Зыкин? Обсуждали вы с Зыкиным вопрос этой встречи и вот этих гарантий, которые давались Сергеем Санычем Куприянову. С Зыкиным вы этот вопрос обсуждали?
Тарасов: Я помню, что-то было, но дословно…
Захарова: А смысл какой?
Тарасов: Да смысл был в том, что, по мнению Зыкина, Куприянов себя повел нечестно до конца. Было предложено, Куприянов стал сомневаться.
Захарова: Было предложено кем?
Тарасов: На данный момент, то, что Зыкин мне называл конкретное имя-отчество и еще что-то, я не скажу, потому что не помню. Но из контекста разговора с Зыкиным было понятно, что Зыкину были предложены определенные гарантии.
Зыкин подписал заявление в арбитражный суд на изменение кандидатуры со Степанова на Патрова. В дальнейшем он написал заявление в полицию, что ему угрожали.
И в результате, по мнению Зыкина, тем самым Куприянов нарушил достигнутые договоренности. Поэтому Куприянов не имеет права на получение своих денег.
Захарова: Прямо поставлю вопрос. Рассказывал ли вам Куприянов о том, что в ходе этой встречи, в телефонном разговоре, некий Сергей Александрович дал гарантии гашения задолженности?
Адвокат: (перебивая) Вопрос как наводящий. Он только что ответил на вопросы. А здесь уже телефонный разговор.
Захарова: (перебивая) … время встречи…
Адвокат: (перебивая) Вопрос содержит ответ. Он наводящий.
Тарасов: Что-то такое было. Но более подробно – это есть в материалах уголовного дела. Потому что на момент встречи с Зыкиным проводилась аудиозапись разговора. Все материалы мы дальше предоставляли.
И сейчас, на данный момент, вспомнить, что мне сказал Виталий Зыкин, по прошествии двух лет,– к сожалению, у меня не настолько хорошая память.
Захарова: Скажите, откуда вы знаете, что во время вашей встречи проводилась запись?
Тарасов: Ну, потому что я лично ее вел.
Захарова: И куда вы дели эту запись?
Тарасов: На тот момент стоял принципиальный вопрос возврата задолженности, и данная запись была передана в правоохранительные органы.
Захарова: И на этой записи более точный разговор есть, касаясь вот этого фрагмента?
Тарасов: Там есть запись всего разговора, соответственно, если Зыкин говорил…
<…>
Захарова: Еще один вопрос. Скажите, в отношении (кашель) Кордеса меня интересует вопрос. Вы лично с Кордесом связь какую-то имели?
Тарасов: Я разговаривал не с Кордесом. Я звонил со своего офиса. Разговаривал я с представителем Кордеса, который находился в Германии, на которого мне указал директор «Стэма» Игорь Шпякин.
Фамилию, к сожалению, я сейчас не помню, но Кордесу я официально отправлял и корреспонденцию с просьбой пояснить, подтвердить или опровергнуть полномочия его представителя и соответственно предоставить сведения о том, что волеизъявление Кордеса направлено на включение в реестр и также (неразборчиво) в Германию. То есть эти сведения я доводил до представителей Кордеса.
Захарова: Вы получали какие-то документы?
Тарасов: Нет. А, нет, Кордес вообще на самом деле принял решение о ликвидации общества «Стэм». Назначении меня ликвидатором, причем он тогда прислал заверенное апостилированное решение, удостоверенное нотариально.
Но Вальков, так как решение о ликвидации принимается… Скажем так, у Кордеса были определенные сомнения в целесообразности банкротства, не знаю, почему это сделал, но Кордес, являясь основным владельцем общества «Стэм», проголосовал за ликвидацию данного общества, соответственно назначая меня ликвидатором данного общества.
Однако Вальков отказался голосовать за ликвидацию, а такое решение может быть принято только единогласно.
Захарова: А к банкротству как Кордес относился?
Тарасов: Понятия не имею. Я с Кордесом не разговаривал.
Захарова: С представителем его разговаривали.
Тарасов: В данном случае я довел свою информацию, мне пообещали, что мои просьбы и пожелания доведут до Кордеса.
А как он к этому относился – мне неизвестно. Но, скажем так, его представитель – я направлял доверенности, которые были выданы на имя Олега Парфёнова, отзыва о доверенности либо опровержения полномочий представителя не было, поэтому, на мой взгляд, раз Кордес не отзывал эти доверенности, не опроверг их выдачу, значит, он действительно уполномочил Парфёнова вести дела в арбитражном деле.
Доказательств оного у нас нет.
<…>
Гособвинитель: (неразборчиво) ...лояльным временным управляющим можете пояснить? Что вкладывали в это понятие?
Тарасов: В данном случае я вкладывал в это понятие то, что временный, то есть конкурсный управляющий, которого назначили кредиторы, группа кредиторов, понятно, что арбитражный управляющий должен подчиняться закону и действовать в интересах кредиторов, должника.
Но по факту от управляющего зависит, будет или не будет вести оспаривание определенного дела, как это оспаривание будет проводиться, с должным рвением или нет, будет или нет заключение о признаках преднамеренного банкротства.
Еще: будут ли какие обращения в правоохранительные органы. Соответственно, встает вопрос, что управляющий должен быть подконтрольным. Соответственно, именно такого управляющего может выбрать собрание кредиторов, если у тебя на этом собрании большинство.
Гособвинитель: Цель Зыкина в лоббировании кандидатуры Патрова заключалась, по-вашему, именно в этом?
Тарасов: По моему мнению – да.
<…>
Гособвинитель: Подтверждаете показания, которые вы давали в ходе предварительного следствия?
Тарасов: По поводу Куприянова – да; по поводу выводов по Мышковскому: дело в том, что это было полтора года назад, вероятно, да, на тот момент у меня было такое мнение.
Сейчас, анализируя настоящий момент, я знаю точно, что звучала фамилия Графа и звучало «Сергей Александрович». Если я давал такие показания, вероятно, на тот момент, у меня было мнение, что Сергеем Александровичем являлся именно Мышковский.
<…>
Захарова: Вот ваши показания. Вы их читали перед тем, как подписать?
Тарасов: Ну, если там стоит моя подпись, значит, читал.
Захарова: Вы их подтверждаете?
Тарасов: Я еще раз вам повторю: если там стоит моя подпись, значит, я давал такие показания, и вероятнее всего, Зыкин это говорил.
Это не лично моя осведомленность, это то, что было мне сказано на встрече.
Адвокат: Разрешите вопрос по последним показаниям. По последнему абзацу, который был оглашен, что Зыкин вам говорил, что Сергей Александрович… «Из контекста разговора я понял, что он имел в виду Мышковского Сергея Александровича.
Скажите, пожалуйста, Зыкин вам фамилию Мышковского в этом разговоре называл?
Тарасов: Нет. На вопрос: «кто?» Зыкин ухмылялся, не говорил ни да ни нет.
Адвокат: Фамилию не называл?
Тарасов: Фамилию «Мышковский» мне не называл.
Адвокат: Как звучит в допросе, я понял, что он имел в виду Мышковского. Это ваше предположение?
Тарасов: Фактически да. На тот момент все поставщики леса и кредиторы точно так же говорили, что в конечном итоге решение принимает Сергей Александрович Мышковский.
Я до начала процедуры банкротства лесозавода, скажем так, с господином Мышковским не сталкивался, не был знаком, и о том, что именно он бенефициар этой процедуры, мне стало известно, когда мы стали заниматься этим делом.
Адвокат: Вот еще есть в этом же допросе последний абзац. На вопрос, какова роль Зыкина и Виноградова в процедуре банкротства (неразборчиво), «Зыкин говорил мне, что его наняли для проведения процедуры банкротства. Как я понял, его наняли Граф и Мышковский».
Тарасов: На первой встрече Зыкин ссылался конкретно на фамилию Графа. И говорил, что он действительно нанят Графом. В дальнейшем Зыкин говорил, что его нанял Кордес.
Адвокат: Скажите, пожалуйста, вы с доверенностью Зыкина знакомились?
Тарасов: Ну, естественно.
Адвокат: (неразборчиво)... чьи интересы представлял?
Тарасов: Зыкин представлял интересы должника третьего лесозавода.
Адвокат: Какие-то достоверные фактические данные о том, что Мышковский С.А. принимал Зыкина для представления чьих-либо интересов в ходе процедуры банкротства Лесозавода № 3, у вас есть?
Тарасов: У меня таких данных нет.
Гособвинитель: Ваша честь, а можно чтобы сторона защиты (неразборчиво) по достоверным данным?
Адвокат: Обратитесь к положению уголовно-процессуального закона, там написано, что есть фактически… (звучит сразу несколько голосов и невозможно разобрать, кто что говорит)
Захарова: Ваши показания, где вы говорите, что Зыкина наняли Граф и Мышковский. В части Мышковского вы не подтверждаете, я так понимаю?
Тарасов: Давайте я вам объясню.
Захарова: Нет, вы скажите, вы подтверждаете или нет? Вот именно в этой части. Что Зыкина наняли Граф и Мышковский. Вы подтверждаете или нет?
Тарасов: Я еще раз говорю. Вы знакомы с протоколом. Вы читали протокол. Вы прекрасно знаете, что до того, как сделаны выводы, звучит фраза: «со слов Зыкина», «со слов Куприянова».
Лично мне Зыкин не говорил, что его нанял Мышковский. То, что Зыкина нанял Граф, следует из показаний, из письменных доказательств, из доверенностей. То, что Зыкин ссылался на Мышковского, на Сергея Александровича, которого я воспринял как Мышковского – да, Зыкин ссылался.
Доказательств того, что Мышковский выступал заказчиком для Зыкина и, скажем так, платил Зыкину, давал ему указания – у меня таких доказательств нет.
Это были домыслы, скажем так, не только мои, но и иных участников арбитражного процесса.
Захарова: Вот в тот период времени, когда вы давали показания следователю, вы говорили: «как я понял», вы в тот период времени были убеждены. Сейчас что изменилось у вас?..
Тарасов: (перебивая) Прошло полтора года. Я это дело не трогал, не занимался. Записи наших разговоров с Зыкиным я себе не сохранял, на ночь их не слушал, чтобы лучше спалось. Соответственно, дословно вспомнить, что мне было сказано Зыкиным, я не помню.
Но если данные показания были зафиксированы в 2013 году, соответственно в мае и в конце 2013 года, значит, на тот момент у меня было действительно такое мнение, сделанное на основании бесед с (неразборчиво) лицами.
Захарова: Вы их подтверждаете?
Тарасов: Да.
Адвокат: У меня есть вопросы из оглашенных показаний (неразборчиво)Куприянов довел до свидетеля информацию (неразборчиво), что сырье по завышенным ценам...
Скажите, пожалуйста, вы знакомились с договорами цепочки поставщиков от заготовителя леса, посредника и до потребителя лесозавода?
Тарасов: Нет (неразборчиво)не занимался.
Адвокат: А условия знаете? Цена 400–500, возможно, она и завышена. А в связи с чем? (неразборчиво) Условия отсрочки платежа, может быть, еще какие-то?
Тарасов: Насколько я помню, отличие в договорах было видно… Отличие по транспорту. Отличие по срокам оплаты и отличие по объемам.
При большом объеме цена обычно меньше.
Адвокат: А если договор предусматривает отсрочку по оплате, цена меняется?
Тарасов: Как правило, да, все зависит, какая отсрочка предоставляется.
Адвокат: Но вы не знакомились с содержанием таких договоров?
Тарасов: Не помню, с договорами знакомился, может быть, где-то даже сохранились в электронном виде копии дела, но на данный момент я вам сказать не смогу.
Адвокат: Вот эта информация: «также Куприянов довел до меня, что по завышенной цене поставлял» – вам известно из договоров или вы передавали (неразборчиво)?
Тарасов: На тот момент была разница по цене (неразборчиво), из договоров я понимаю, что договорные отношения разные и в зависимости от условий той или иной сделки цена может варьироваться.
Соответственно, почему данная информация была (неразборчиво)Куприянова, если бы ему предложили на аналогичных условиях, по аналогичной цене поставить лес, и он бы понимал, что с ним рассчитаются, он бы это делал.
То есть на тот момент мнение Куприянова было, что цена для отдельных контрагентов была несколько выше (неразборчиво).
Адвокат: Скажите, пожалуйста, на сегодняшний день, «Тимбер» имеет с формальной точки зрения какие-либо материальные (нечетко) Лесозавода № 3?
Тарасов: Мне неизвестно. Как я пояснил в самом начале допроса, начиная с лета 2013 года я не занимался процедурой и не участвовал в качестве представителя (неразборчиво). В данный момент я не исключаю, что требования «Тимбера» могут быть погашены.
Захарова: Скажите, давая показания суду, вы сказали, что лес поставляли на завод через фирмы-посредники, одну фирму вы назвали, «Эталон», (неразборчиво). Эти фирмы зависимы от депутата Мышковского.
Скажите, откуда вам это известно?
Адвокат: (перебивая) ...со слов Куприянова. Ваша честь, я прошу отвести вопрос.
Материал предоставлен общественно-политическим изданием "Правда Северо-Запада", опубликовано 02.09.2015