Коту Степану было чуть больше года. Самому ему казалось, что он всё уже в этой жизни понял, но, конечно, это было не так. Стёпке просто люди попадались обычно добрые, которые, когда хозяев долго не было, пускали его в подъезд или иногда даже в квартиру, давали молоко и колбаску.
Порой приходилось удирать от бешеного джек-рассела или не менее дикой бедлингтон-терьерши, но так как во дворе есть много деревьев, то проблем с этим не возникало. В принципе, он мог бы вообще не убегать, потому что громкие собачки ему бы всё равно ничего не сделали, максимум — залаяли бы до звона в ушах. Но убегать было веселее.
Очень Степана бесили вороны, которые пытались его сожрать, когда он сидел на дереве, и громко каркали. Когда сожрать его не получалось, то вороны с голодухи терзали залетевшего не в тот район голубя, оставляя от курлыки только лапки и клюв. Степану это не очень нравилось, но он понимал, что таков ход жизни. Или ты, или тебя.
Зима в этом году была тёплая, и вот это хвостатому было крайне по душе. Впрочем, другой зимы он не видел, но кошечки из соседнего дома рассказывали, что до этого зима была очень суровой и пережили её не все. Впрочем, Степану было всё равно: он не знал павших смертью храбрых, да и чего было грустить в такой погожий мартовский и в кои-то веки солнечный день.
Забравшись на пригретую крышу машины во дворе, Стёпка лизал себе яйца и ждал, когда домой вернутся хозяева. От нечего делать он наблюдал, как с крыши дома падают снег и сосульки, которые красиво разлетались на маленькие кусочки.
Иногда сосульки падали совсем рядом с людьми, которые испуганно от них шарахались и задирали голову наверх. И хоть Степану и было чуть больше года, да и коты чуют опасность, но он и то понимал, что ходить весной рядом с домами опасно. Поначалу он иногда мяукал, предупреждая людей, но те либо его не замечали, либо начали кричать «кыс-кыс» и показывать руками, будто у них есть что покушать. Однако Степан быстро понял, что всё это уловки, чтобы лишний раз потрепать его по головке.
Когда все промежности и выпуклости были намыты, во двор заехала чёрная машина. Из неё выползли двое мужчин и женщина, обувь у которых блестела прямо как авто. Ступив в коричнево-белую жижу, один из визитёров поморщился и принялся дрыгать ногой, как коты, когда помечают территорию. Степана это повеселило, и он мяукнул, но на него никто не посмотрел. Взгляды троицы были устремлены на крышу дома, где висели сосульки. В этот момент к дому подъехала ещё одна машина, откуда тоже вылезли люди. Они выглядели уже не так солидно, но тоже стали смотреть наверх и морщить лбы. Особенно напряжённо это делал мужчина в чёрных блестящих ботинках и сером пальто. Степан не знал, что такое пальто, но был уверен, что на таком лежать очень удобно.
После того, как вверху было всё изучено, большинство собравшихся сунули руки в карманы и снова принялись морщить лбы. Человек пальто о чём-то рассуждал, время от времени сводя и разводя руки, а одна из женщин что-то крайне быстро писала на листке бумаги, который лежал на красной папке.
Несколько раз делегация прошла вдоль дома, время от времени показывая пальцами то туда, то сюда, и в какой-то момент с крыши сорвалась сосулька. И хоть она и упала совсем далеко от людей, мужчина в пальто начал смешно пучить глаза и ещё живее жестикулировать конечностями.
Во двор громко заехала ещё одна машина. Старая, большая и ржавая. Из неё вылез знакомый Степану Василий и его друг. Делегация принялась что-то усиленно объяснять Василию, который лишь устало кивал головой и иногда разводил руками. Дама, писавшая на бумажке, достала мобильник, и стала фотографировать всех собравшихся, которые тут же сделали ещё более серьёзные лица и вытянулись. Поговорив ещё минут 10 — Степан не понимал о чём, но будучи умным котом уловил, что об одном и том же, — все, кроме Василия и его друга, прыгнули в машины и разъехались.
Василий же зашёл в подъезд, потом показался на крыше, посбивал все сосульки, пока его друг ждал внизу, а когда спустился, подошёл к Степану, угостил его печенюшкой, погладил, вздохнул и уехал.
Когда солнце уже почти село, хозяева наконец вернулись, накормили дома Стёпку пикшей. И снилось тому ночью, как одинаковые люди в пальто сбивают своими блестящими туфлями сосульки с крыш под вспышками фотокамер, а одинаковые дамы усиленно что-то писали на бумажках, подложенных под красные папки. И только Василий лежал рядом со Степаном на крыше, затягивался сигареткой и говорил: «Наконец-то дело занялись, дармоеды».
***
Напомним, что в минувшие выходные в Архангельске на мужчину с крыши упала глыба льда — гражданин был госпитализирован в больницу.
Буквально за несколько дней до этого в ГЖИ сумели провести рейд аж по двум городским округам, по итогам которых было резюмировано, что не все УК справляются с обязанностью по расчистке крыш жилых домов, трём управляшкам даже была «направлена информация о необходимости принятия срочных мер по удалению сосулек и обеспечению безопасности граждан».
Ранее об итогах своей работы отчитался целый департамент муниципального контроля, который также выдал очевидное: не все УК сбивают сосульки.