Наверное, подавляющее большинство визитёров в главное здание Поморья не представляли, что прямо за поворотом от главного входа их ждёт настоящее сокровище.
Там за неприметной дверью работает один из действующих сотрудников регионального правительства — Иван Дмитриевич Папанин. Еще осенью 1941 года его к нам направил лично товарищ Сталин наладить приёмку грузов, поставляемых по ленд-лизу. Тогда Папанин со своей задачей справился и ненадолго освободил кабинет, однако уже 4 года как вернулся за свой стол и продолжает принимать посетителей.
Корреспондент ИА «Эхо СЕВЕРА» поприсутствовал на рабочей встрече с самим уполномоченным Государственного комитета обороны по перевозкам на Белом море и должен сообщить, что экспозиций такого уровня в стране можно пересчитать по пальцам.
Про возможность постоять на ковре под взглядом Ивана Папанина написано не просто так. Бывали мы и в квартирах-музеях Достоевского и Пушкина, репбазу Цоя тоже видали, но таких впечатлений, как от архангельского кабинета дважды Героя Советского Союза, не было и близко.
Те пространства прямо отдавали рафинированностью. Видно, что это в первую очередь музей и, как бы хранители не старались вдохнуть жизнь в предметы быта, нельзя было отделаться от ощущения, словно находишься перед витриной. Погружения не хватает.
А вот кабинет Папанина — чисто Нарния.
Посетителя встречает стандартная правительственная дверь в пастельных тонах, рядом с которой весит не менее стандартная табличка, гласящая «Тов. Папанин И.Д., уполномоченный Государственного Комитета обороны СССР по перевозкам на Белом море и по организации погрузки и выгрузки в Архангельском порту, начальник Главного управления Северного морского пути».
Автор проекта и организатор экспозиции, руководитель АНО «Победа» и мемориальной группы «Штык решает» Игорь Слободянюк сказал, что подобных ход сделан намеренно, чтобы подчеркнуть не проходящее уважение к Ивану Папанину. Для всех снаружи он — действующий сотрудник правительства с таким же кабинетом, как у всех.
Однако за первой дверью следует вторая и, начиная с неё, история оживает на глазах. Уже из коридора слышится треск телеграфа, приглушенные советские песни 30-х годов и военного времени. Распахнув дверь, мы попадаем в приёмную и, слегка вздрогнув, не ожидая увидеть в запертом кабинете живых людей, попадаем в приёмную Папанина.
Машина времени немедленно начинает работать и взгляд постепенно начинает цепляться за десятки разных деталей, каждую из которых хочется изучать, вглядываться и восхищаться теми, кто всё это нашел, привёз и расставил так, словно сейчас придет человек из той эпохи, привычно сядет на свое место и продолжит работать.
Например, на столе секретаря стоят две пишущие машинки: одна с клавишами на кириллице, а вторая с английской раскладкой. На первой печатались приказы советским гражданам, а вторая служила для переписки с иностранными офицерами, сопровождавшие конвои с грузом.
Стены украшает не только картина архангельского порта 30-х годов, но и настоящий репродуктор, который готов хоть сейчас передать последнюю сводку Советского информбюро, подключи его к проводному радио начала прошлого века.
К моменту нашего визита все места в приёмной были уже заняты. Первым в очереди сидел капитан Владимир Воронин, с удовольствием слушающий о свежих медицинских наработках Ксении Гемп. На стуле у кофейного столика скромно расположился известный ненецкий советский художник Тыко Вылка, понимающий, что у Ивана Папанина дела государственной важности в приоритете, а разговоры о высоком могут и подождать.
Игорь Слободянюк заметил, что мы достоверно не знаем, заходили ли Гемп и Тыко Вылка в кабинет к Папанину, а вот капитан Воронин бывал здесь наверняка, поскольку водил плотную дружбу с Иваном Дмитриевичем ещё со времен его полярных экспедиций.
Ксению Гемп же вполне можно было увидеть в этих стенах, поскольку с 1930 года она изучала полезные свойства водорослей в профильной научно-исследовательской лаборатории. С самого начала войны в Архангельске заработало десятки госпиталей, где лечили раненых, в том числе и тяжелых. Под руководством Гемп в водорослевой лаборатории была обнаружена на сырых листах ламинарии плесень, содержащая нативный пенициллин, и разработан способ её искусственного выращивания. Изготовленная из плесени мазь успешно применялась при лечении раненых.
По сюжету экспозиции Гемп принесла Папанину свои наработки, которые можно было бы внедрить в местную медицину для спасения сотен жизней.
Отметим, что в кабинете-музее всегда поздняя осень 1941 года, которая выдалась особенно холодной, особенно по сегодняшним меркам. Поэтому капитан Воронин, однажды на себе прочувствовавший все прелести отрицательных температур, одет в плотный морской свитер, ватные штаны подводника и валенки до колен. Из формы на нём только китель, увешанный орденами.
Ксения Гемп, как дворянка по происхождению, не изменила своим привычкам и надела на важную встречу сапожки с каблуками и платье в пол.
Тыко Вылка же греется чаем в национальном ненецком костюме, в котором его можно видеть на снимках, сделанных в молодости художника.
После внезапно раздавшегося телефонного звонка телефона на столе секретаря нас без очереди попросили пройти в сам кабинет Ивана Папанина. В просторном помещении, кроме хозяина кабинета (на фото казавшимся куда выше), уже расположились адмирал Николай Кузнецов и начальник управления полярной авиации Главмевморпути Илья Мазурук, не нуждающиеся в представлении.
Про кабинет Папанина можно рассказывать бесконечно в буквальном смысле слова. У Игоря Слободянюка есть отдельная история ни на один абзац про каждую спичку, каждый стакан и каждую книжку на полке. И это не фигура речи. Все предметы, представленные в экспозиции, приходилось искать поштучно в десятках частных коллекций, на аукционах и у случайных граждан, которым та или иная историческая ценность досталась по воле судьбы.
На столах лежат метеорологические прогнозы на осень 1941 года, свежие газеты «Правда» за октябрь и ноябрь 1941 года, на стене карта тех лет с маршрутами северных конвоев. Каждый миллиметр — живая история. Например, сукно мундира адмирала Кузнецова — та самая ткань из довоенной эпохи, предоставленная из закромов костюмеров Мосфильма.
Есть и вещи, которыми пользовался непосредственно сам Иван Папанин: анемометр, чернильница и предмет для измерения солености воды, который был с Иваном Дмитриевичем еще в северных экспедициях.
Абсолютно всё в рабочем состоянии. Патефон с настоящими пластинками готов воспроизвести композицию из фильма «Семеро смелых» с оригинальной пластинки Ленинградского завода. Все часы на ходу и исправно бьют каждый час. «Трофейный» немецкий радиоприемник, поднятый из кают немецкого корабля, также исправно функционирует, транслируя запись голоса самого Папанина, вежливо приглашающего, — «Присядь, браток».
Данное пространство не досталось АНО «Победа» хоть в сколько-нибудь историчном виде. До 2021 года здесь был обычный чиновничий кабинет с евроремонтом, офисной мебелью и навесными потолками. Еще 6 лет назад даже не было доподлинно известно, где именно работал Папанин в начале войны. Все знали, что его кабинет был в здании Архангельского облисполкома, а где конкретно — никто. Ну, или почти никто.
Поначалу Игорь Слободянюк предполагал, что Папанин сидел вместе со всем руководством области на втором этаже, поиски не давали результатов, пока он не обратился к бывшему главе администрации Архангельской области Балакшину, лично знавшего Ивана Дмитриевича. Балакшин-то и посоветовал зайти в первый кабинет по правую руку от лестницы.
Данное расположение логично, поскольку в годы войны, как и сейчас, здание облисполкома было режимным объектом, а к начальнику Главного управления Северного морского пути часто наведывались иностранные визитёры. Никому не хотелось, чтобы представители других государств расхаживали по главному зданию области, поэтому было решено выделить Папанину ближайший от лестницы кабинет.
После без долгих согласований было получено добро от губернатора Поморья Александра Цыбульского, а чиновники, занимавшие помещение переехали в другое. Начался ремонт и долгий поиск предметов той эпохи. Казалось, что многие экспонаты можно найти в одном только Санкт-Петербурге, однако вскоре география поисков сильно расширилась.
Буквально все предметы в экспозиции когда-то были в использовании. Для кабинета-музея часть из них отреставрировали, но не более. Да, в коллекции есть компромиссы вроде полного собрания трудов Сталина, изданных уже после войны, но при жизни генсека. Или телефон военной связи в корпусе из бакелита, а не из дерева.
Портит ли это атмосферу? Да нет, конечно. Если не знать этих деталей, то даже человек подкованный едва ли обратит внимание на подобное. Да и кто в здравом уме будет придираться к «Беломору» более позднего года выпуска на фоне всего остального, что есть в кабинете?
Кстати, насчет «Беломора». Рядом с Папаниным можно даже курить (только хозяину и его высокопоставленным гостям), но только аутентичные советские папиросы любимой марки Ивана Дмитриевича. Полные пепельницы говорят о том, что в наше отсутствие гости и хозяин кабинета часто обсуждают дела в табачном дыму.
Почти все, кто бывал у Ивана Папанина за последние 4 года, отмечают характерный запах. Вроде бы его воссоздают искусственно, но старые газеты, сукно, дерево и без того имеют специфический аромат старины, пропитывая собой стены.
После мемориала на Юрьевском рубеже или на Мудьюге какой-то кабинет может показаться не таким значимым и масштабным проектом АНО «Победа» и команды объединения «Штык решает» во главе с лидерами Игорем Слободянюком (начальник штаба) и Алексеем Сухановским (научный руководитель), но это только со стороны. В приёмную Папанина вложены какие-то невообразимые усилия и деньги (ни рубля из которых не было взято из бюджета).
Допустим, видим мы на фото, что Папанин ходил по шикарному дубовому паркету, оставшемуся со времен царской власти. Казалось бы, пойди на сделку с собой, найди обычный паркет, но нет. Это именно дубовый паркет из XIX века, чудом обнаруженный в одной из питерских квартир, оттёртый от сотни слоёв краски, восстановленный и уложенный так же, как было 84 года назад.
Коллекционеры, которые поначалу неохотно расставались со своими экспонатами, теперь ежегодно звонят Игорю Слободянюку, чтобы поздравить его с Новым годом. Им приятно видеть, как относятся к их антикварным вещам, гордость берет за место, где они оказались.
Отметим, что теперь в кабинете Папанина есть и предмет от ИА «Эхо Севера», но какой именно — не скажем.
Что касается вклада Ивана Папанина в развитие Севера, в Победу и в мировою науку, его тяжело описать в паре абзацев. К началу Великой Отечественной войны уже дважды Герой Советского Союза, доктор географических наук существенно углубил архангельский порт, добрым и крепким словом добился расширения причальной стенки, построил железную дорогу, по которой грузы шли с моря на фронт и в тыл.
Если первый конвой из 6 пароходов в Архангельске разгружался месяц, то после назначения Ивана Папанина уполномоченным ГКО СССР по перевозкам в Белом море.
Все важнейшие для страны решения принимались в этом кабинете и для архангелогородца — невероятная удача побывать в настолько живом месте, так точно передающем атмосферу того непростого времени.