Первый раз в Ворзогорах я оказалась совершенно случайно, и до того момента ничего о них не знала. Но побывав там, жизнь перестала быть прежней.
Ранее меня почти не интересовала история Русского Севера, деревянное зодчество и уж тем более восстановление церквей. Но всё меняется.
Вы знаете, есть в мире такие места, где нравится природа, архитектура, а где-то цепляют люди, но мне повезло оказаться там, где всё воссоединилось. Я не знаю ни одного человека, кого Ворзогоры оставили равнодушным.
С колокольни, расположенной на высоком угоре, перед нами предстали просторы аскетичных белоснежных пейзажей, на которых, с одной стороны, поселок окружает бескрайнее болото, а с двух других — Онежская губа Белого моря. Где словно можно дотронуться рукой до посеребренных солнцем и дождями куполов деревянных храмов. Именно этот открывшийся вид, эту молчаливую, не броскую, эту трудную красоту, я больше не могла выкинуть из головы и сердца.
Там, помимо прочего, я узнала о настоящих свободолюбивых поморах, о силе духа как мужчин, так и северных женщин, на плечи которых ложились все обязанности главы семейства, когда добытчики уходили на промыслы. Это вдохновляет.
По счастливому стечению обстоятельств нам удалось познакомиться с Андреем Слепининым — как я его называю — ангелом-хранителем этого места, который помог в организации поездки. Андрей родился и вырос в Ворзогорах, и вскоре продолжил дело своего отца — Александра Порфирьевича.
Фото из личного архива Слепининых: отец и сынИменно с его руки началось восстановление деревянного тройника: Александр Порфирьевич своими силами начал восстанавливать колокольню, несмотря на заезжих хулиганов, поджоги, танцы, проходившие в здании Введенской церкви и отсутствие финансирования со стороны государства. По-моему, это и есть настоящий патриотизм и вдохновляющая история о том, как можно любить не за что-то, а вопреки, продолжая выполнять тяжёлый труд в сложных условиях.
Фото Татьяны Юшмановой: Патриарх Кирилл и Александр Слепинин.В будущем к работам подключилась организация «Общее дело», а итогом стал приезд Патриарха Кирилла в 2019 году. О своём отце Андрей говорит очень скромно, но уважительно — здесь он настоящая легенда. Вместе они проделали гигантскую работу, а их любовь к родному месту трогает до глубины души. Заметим, что именно Александр Порфирьевич стал вдохновителем «Общего дела».
После той первой поездки мне очень хотелось, чтобы как можно больше людей узнали о Ворзогорах. А уже после удачных мини-туров, родилась идея собрать команду единомышленников и отправиться туда, чтобы самим помочь с работами по восстановлению.
Атмосфера в этих церквях потрясающая, после их посещения по телу разливаются тепло и свет. И не спроста: будем честны, обычно, в храм люди приходят со своими горестями, а в эти церкви после тяжелой промысловой работы поморы шли с благодарностью за сохраненную, в суровом северном море, жизнь. С этими светлыми чувствами мы провели в Ворзогорах неделю, днём работали, а по вечерам окунались в задушевные беседы. В одной из них Андрей рассказал нам о любви к родному краю, трудностях жизни в деревне и мотивации, как продолжать делать то, что любишь, не опуская рук.
— Андрей, расскажите, пожалуйста, нашим читателям, кто же такие, настоящие поморы?
— Я родился в деревне Ворзогоры, но не могу назвать себя коренным помором. Всё-таки это те люди, которые живут морем. Их основная хозяйственная деятельность связана с поморскими промыслами — это XVI и XVII века. В наше время мы можем говорить только о потомках поморов, которые жили здесь когда-то.
— Как раньше здесь жили люди и чем они занимались?
— Есть у поморов поговорки: «Кто у моря не бывал, тот Бога не маливал» и «Море — это наше поле». Экономическая составляющая, завтрак, обед и ужин — все с моря.
— Как образовалась деревня, откуда пошло такое интересное название?
— Первые упоминания о деревне относятся к 1559 году в летописи Соловецкого монастыря. Есть несколько версий его появления. Когда мы совсем были маленькими и ходили со взрослыми за ручки, то наши бабушки говорили: «Деревню нашу создали два брата — Яшка, да Кондрашка». Их именам названы деревни Яковлевская и Кондратьевская, которые вместе образуют Ворзогоры.
Во все времена люди, бежавшие на Север, звались ворами – воры за высокой горой. Это первая версия. Вторая версия уходит к финно-угорским языкам. Например, когда едешь по Онеге, можно увидеть огромное количество разных названий деревень и сёл: Лямца, Тамица, Пурнема — названия, оставшиеся с тех времён, когда до прихода русского человека здесь жили совершенно иные племена. В нашем случае ворза — это нетронутый лес на горе.
Есть ещё легенда от 1619 года, когда здесь находился один из разбитых отрядов польско-литовского войска, который грабил окрестные деревеньки, обирал поморов – их также называли ворами. Это основные версии.
— Как раньше здесь жили люди и чем они занимались?
— Есть две ключевые для поморов поговорки: «Кто у моря не бывал, тот Бога не маливал» и «Море – это наше поле». Экономическая составляющая, завтрак, обед и ужин — всё с моря.
— Что добывали местные моряки?
— Всё, по пищевой цепочке: весной приходит беломорская селёдка, за ней приходит корюшка, сиг, навага, камбала. Так до осени. Затем приходит ещё сёмга. Так что в любые времена есть какой-то сорт рыбы.
— Как выглядит динамика развития деревни? Десять — двадцать лет назад и сейчас?
— На две деревни у нас осталось 26 человек – вот такая неутешительная динамика, имеющая определённую тенденцию к сокращению населения. Она касается не только Ворзогор, так практически везде по России: новое поколение не готово жить в таких условиях, а старое попросту вымирает.
Это ни хорошо, ни плохо — такова реальность.
— Вы видите какое-то решение проблемы? Что необходимо сделать, чтобы деревни жили?
— Необходимо желание людей, которые пока что не готовы оторваться от дивана, телевизора или компьютера. Здесь надо корову за сиськи дёргать, навоз убирать — это пахнет дурно. Надо дрова колоть, раскапывать тропинки, таскать воду — сложно. Не каждый готов к такому образу жизни.
Представьте, какого девушкам. Как здесь с маникюром-то работать?
— Может, дело в улучшении условий? Интернет, связь?
— Сейчас любой дом деревенский можно довести до ума, и он будет не хуже городского. Проблема гораздо глубже.
— Много ли сюда городских жить переехало?
— Знаю один пример — Павел — он сейчас строит дом. Терпеливо, бревно за бревном, по старинным технологиям. Больше нет желающих. Москвичи приезжают, говорят, что деревня замечательная. Я им в ответ предлагаю продать свою квартиру за 15–20 миллионов и переезжать сюда: построить дом за 3 миллиона, купить джип, снегоход, корову, завести овец и жить в своё удовольствие.
— В Ворзогорах есть очень важная для Русская Севера достопримечательность — тройник. В чём его особенность?
— Если говорить про ряд онежских церквей, то здесь у нас расположена так называемая большая тройка: церковь Владимирской иконы Божией Матери 1754 года постройки, находится на Жеребцовой горе, церковь в деревне Пияла — самая высокая деревянная церковь в России с высотой 44 метра до креста и церковь (с колокольней) в деревне Турчасово — очень значимые объекты.
Ворзгорская церковь считается объектом регионального значения. Она скромна, но расположена в красивейшем месте, где море сочетается с угором. Это делает её такой притягательной.
— Какие церковь претерпела изменения и как проходил процесс восстановления?
— Сперва колокольню восстанавливал местный житель (Александр Слепинин — Прим.ред.) — он же за свой счёт делал разные мелкие работы. Потом сюда приехал московский священник Алексей Яковлев. С этого момента реставрация приобрела уже цивилизованные формы. Она начиналась с Никольского храма.
Потом работы переходят на Введенскую церковь. В 2019 году сюда приезжает Патриарх Кирилл, здесь ставится центральный купол. Сейчас проходят работы, в том числе, с вашим участием, в Введенской церкви. Никольская уже готова – осталось иконостас поставить.
Выражаю огромную благодарность волонтёрам. Это касается не только церкви, сами понимаете, что работ по дому хватает за глаза. Поэтому, когда люди помогают сэкономить четыре дня – это очень здорово. Так что спасибо ещё раз вам.
— Как вы думаете, зачем люди едут сюда, чем так притягивает Север?
— Могу повторить слова одного из писателей: «Никогда не приезжайте на Север, он вас очарует, заманит, затащит, никогда вы уже не сможете забыть о нём» и так далее. Так и есть! Здесь для людей раскрывается другая реальность. Тут обсуждают: где выбросило тюленя, кого из двух пьяных мужиков в палатке первым съест медведь, кого поймала Рыбинспекция, сколько штраф?
Вы там живёте своими новостями, а нас полетел гусь, поспела брусника. К этому надо привыкнуть, но некоторые дичатся этого, уезжают.
— У меня часто спрашивают люди: зачем заниматься сохранением деревянного зодчества? Что бы вы им ответили?
— Делай, что должно, и будь, что будет! Для меня это моя родная деревня. Я выхожу из дома и вижу храмы. Я хочу, чтобы моя деревня была красивой, чтобы через 50 или 100 лет люди сюда приезжали, радовались, что здесь всё осталось в сохранности. Классная мотивация – это моя деревня.
Меня радует, что есть огромное количество людей, думающих также. Каждый из них никак не хочет, чтобы та или иная деревня, пропала. Это история, которая останется для своих детей, для внуков.
— Иногда у людей появляется истинный порыв сделать что-то хорошее, помочь, заняться волонтёрством. Куда им обращаться? Нужна ли помощь вам?
— Каждый год специалисты планируют экспедиции. Вся подробная информация есть на сайте организации «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера», которая занимается практически всеми волонтёрскими работами. Можно связаться с Лидией Курициной, узнать, какие есть экспедиции, подать заявку.
Помимо помощи в работах, которую вы оказали, всегда очень приятно общаться, смеяться, прекрасно проводить время – это не менее важная составляющая, чем сами работы.
— *чокаются самогоном*
После Ворзогор я искренне влюбилась в Север — здесь живут, как кому-то может показаться, молчаливые и даже суровые люди, но на самом они добрые, бесхитростные и готовы прийти на помощь без лишних слов.
Андрей Слепинин и его отец Александр Порфирьевич — яркие тому примеры.
У нас на севере — тепло.
Кристина Лебедева, дизайнер, любитель Русского Севера, специально для ИА «Эхо СЕВЕРА». Фото автора.