С 2018 года в рамках фестиваля «КеноVISION» каждое лето проводятся практические интенсивы для творческой молодёжи Севера России — ребята создают собственное кино. Проект организует школа кино «Инфильм», а бюджет выделяется губернаторским центром АО, Кенозерским национальным парком и Союзом кинематографистов РФ.
В 2023 году четыре режиссёра сняли короткометражные фильмы.
Первым на фестивале представили работу Елизаветы Телушковой «В начале было Слово» — мутную историю о девушке с депрессией, которая попадает в странную деревню к знахарке. Знахарка проводит над ней некие манипуляции, чтобы исцелить свою гостью от депрессии. Преимущественно — произносит заговоры. К сожалению, разобрать слова заговора совсем не представляется возможным, запись звука просто ужасна. Но это не главная беда фильма.
Режиссёр попыталась рассказать «мистическую историю о заговоре, его возможном воплощении в жизнь и силе слов», как говорится в анонсе. Но никакой истории ей рассказать не удалось. Главная героиня — девушка-сомнамбула — сначала сидит с грустным лицом за столом, потом идёт к воде с вёдрами, но зачерпывает только тину и траву, далее пытается взойти на холм, но поскальзывается на глине и буксует в таком положении. И это буквально всё действие. Больше в фильме нет ничего, кроме плохих звуковых эффектов на фоне.
Автор не справился с поставленной перед собой задачей, хотя вероятнее, что изначально ей не удалось даже конкретно сформулировать саму художественную задачу. Почему главная героиня страдает именно депрессией, как она оказалась в деревне и познакомилась со знахаркой, какой заговор знахарка прочитала для её исцеления, как проявилась «сила слова» — всё это осталось нераскрытым.
Хочется дать режиссёру совет: лучше, чтобы в начале всегда была мысль, а уж слова как-нибудь подберутся позже. Когда слово опережает мысль, получается бессмысленное мычание.
Второй фильм — «Враг человеческий силён», снятый командой театра «Табурэ» по мотивам рассказа Чехова «На даче», — оказался прекрасной работой. В нём порадовало всё.
Мужчина средних лет, живущий с женой и её родственником в дачном посёлке, получает анонимное любовное письмо, в котором незнакомка зовёт его вечером на свидание в беседку. Это нарушает обычное течение его размеренной жизни. Весь день он находится в сумбурных чувствах, не может есть и читать, размышляет о произошедшем вслух. То уронит пенсне в тарелку с супом, то невпопад что-нибудь скажет.
Фильм раскрывает динамику его отношения к анонимной барышне: сначала он возмущается её наглостью, потом затевает её проучить и не явиться в назначенный час, после этого мужчина начинает испытывать тайную радость от неожиданного письма. В конце концов он решается на измену: надоело, мол, терпеть, супруге за 15 лет брака он уже отдал все силы, можно и разгуляться! Пока герой одевается в цилиндр и фрак, прихорашиваясь перед свиданием, в его голове вспыхивают самые разные женские образы — эксцентричные вдовушки, миловидные юные девушки, робкие соседки…
Придя на место назначенной встречи, мужчина сталкивается с родственником жены. Они начинают прогонять друг друга из беседки, называя надуманные причины, по которым каждому из них необходимо остаться в ней без свидетелей. В какой-то момент становится ясно: оба мужчины получили одинаковые письма. Ничего не понимая, они возвращаются домой, где жена главного героя объявляет, что письма им она отправила сама, чтобы в их отсутствие прибраться в доме. «Враг человеческий силён» — остроумное, яркое кино с лёгким метафизическим подтекстом.
В фильме раскрыты все персонажи и их мотивации, юмор в нём — тонкий и действительно смешной, герои — объёмные и понятные зрителю. При просмотре приятно удивляет не только удачный киноязык, но и качественная сценарная подоплёка, «прописанность» сюжета и характеров. Однако и на этом достоинства фильма не исчерпываются — в нём есть полноценное высказывание, которое даже возможно адекватно считать. Это большая редкость не только на фоне представленных короткометражек, но и в целом среди большинства современных фильмов.
Режиссёрам «Врага…» удалось рассказать о внутреннем глубинном человеческом одиночестве и о смирении с ним: разве не одинокой чувствует себя жена главного героя, понимающая, что случайное любовное письмо от незнакомки перевешивает её 15-летний брак? Разве не одинок центральный персонаж фильма, истомившийся в дачной глуши и клюнувший на первую подвернувшуюся возможность начать новую жизнь?
Ещё очевиднее становится его одиночество в финале картины, после признания жены: именно в этот момент он впервые осознаёт пустоту своей жизни. Враг человеческого рода филигранно проводит героя за нос, оставляя его один на один со своими моральными дилеммами, разрушенным прошлым и дьявольским смехом родни над «розыгрышем», ставшим для него маленькой смертью.
Третий фильм фестиваля — «Дождь» Дмитрия Голыгина по мотивам рассказа Рэя Брэдбери «Пришло время дождей». Тизер обещал «лирическую атмосферу лёгкого авторского кино, не лишённую юмора», и это в какой-то мере удалось передать на экране. Но самой истории не случилось.
По сюжету трое мужчин, похожих на ковбоев, разговаривают в пустом отеле о счастье и ждут дождя, который случается в этой местности лишь раз в году. В какой-то момент на лодке к ним приплывает девушка. Мужчины несколько оживляются и взаимодействуют с ней. На этом действие картины исчерпывает себя.
Богатство планов и ракурсов, показанное режиссёром, не удивляет и не радует глаз. В целом фильм похож на студенческую работу: сюжет рассыпается, не успев завязаться, а персонажи утопают в бессодержательных, но чересчур философских репликах. Остаётся неясным, для чего создавалось это кино, какие задачи ставил перед собой режиссёр и что из всего показанного может вычленить зритель. Дмитрий Голыгин хотел поведать о поиске человеческого счастья, а поведал о своей неспособности чётко и ярко строить повествование. Философские туманности, напомаженные цветокоррекцией, ещё не есть кино.
Но самой удивительной работой (получившей, между прочим, приз зрительских симпатий) стал фильм юной Дарьи Коробковой «Ведьма». Определить жанр, в котором девушка создавала своё кино, в рамках ныне существующей киноведческой терминологии не представляется возможным. Это и социальное высказывание, и исторический хоррор, и триллер, и психологическая семейная драма… Писать про эту картину — особое удовольствие (чего нельзя сказать о её просмотре).
Итак, киноповествование начинается следующим образом: по комнате ходит плачущая женщина избыточных форм и разговаривает по телефону с матерью. Она сообщает родственнице, что муж её избил — ударил по шее. Крупным планом демонстрируется шея женщины, на которой видны синяки, напоминающие последствия засосов. Мать уверяет избитую дочь, что всё произошедшее между ней и супругом — нормально, и дочь ещё пуще заливается слезами, сбрасывая звонок.
Потом женщина ложится на пол и вытаскивает из ниоткуда странный чемоданчик. Внутри она находит руну — что-то вроде древнего амулета. Зажав его в руке, женщина засыпает. И снится ей сон про девушку из Древней Руси, которую пытаются выдать замуж за нелюбимого. Невеста-невольница сопротивляется решению матери, а жених бьёт избранницу, применяет к ней всяческий абьюз. Затем режиссёр показывает, как древнерусская девушка с лицом лягушки слоняется по лугам, прижимается к деревьям, общается с природой, а потом от нечего делать идёт отмечать Ивана Купалу. Дальнейшее напоминает настоящий наркотический трип.
Молодые люди, как на современной дискотеке, держат стаканы с алкоголем в руках, вяло тусуются чуть поодаль пляшущих девиц и обсуждают их. Девицы же выдают такой dancing, что обзавидовался бы сам Гаспар Ноэ. Они томно закатывают глаза, заламывают руки, топчутся на месте, будто под транквилизаторами. Словом, их танцевальные движение уж никак не ассоциируются ни с чем древнерусским.
После «вечеринки» девушка убегает от надоевшего жениха на речку, и тут из воды к ней является ведьма. Ведьма вручает ей ту самую руну, которую через тысячу лет случайно найдёт главная героиня этого фильма, и даёт наставление: мол, убей мужа с её помощью в первую брачную ночь. Далее показана ещё одна сцена избиения девушки, а потом режиссёр разворачивает сцену свадьбы русичей и их секса.
Молодая жена извивается перед довольным облизывающимся мужем, устраивает перед ним почти стриптиз, подползает к нему, скидывает одежды, начинается прелюдия, как в самых современных порнографических фильмах. Она скользит руками по напряжённому телу супруга-абьюзера, а когда тот совсем теряет голову от возбуждения, её волосы обретают собственную волю и залезают к нему в рот. Задушив мужика прямо на ложе, девушка бежит от разъярённых местных жителей, которые её всё-таки настигают и решают сжечь. Сцена сожжения начинающей ведьмы — самый смешной момент фильма.
С абсолютно безучастным видом она стоит в пламени и говорит: «Мама, так не должно быть…», после чего издаёт дикий вопль. Всё это действо представляет собой китчевую отсылку на казнь не то Жанны дʼАрк, не то Зои Космодемьянской. По обеим сторонам от сжигаемой стоят молчаливые древнерусские молодцы-караульные с каменными лицами — вылитые фашисты. Для полного сходства с советской разведчицей сгорающей ведьме остаётся только прокричать: «Нас 300 миллионов, всех нас не переабьюзят!»
Финал фильма — воистину голливудский: проснувшись, главная героиня отважно звонит в «бракоразводное бюро» (ещё один штрих к картине интеллектуального развития режиссёра) и с облегчением заявляет, что хочет развестись. Занавес.
В «Ведьме» нет ни одного положительного мужского образа, все созданные режиссёркой мужчины — насильники и просто тупицы. Нет у фильма и никакого конструктивного содержания. Дарье Коробковой совсем нечего сказать своему зрителю. О чём вся её работа? О том, что женщина в семейных отношениях всегда обречена на насилие?
Или о том, что мужчина — в принципе лишнее звено в мироздании? Но ведь в фильме нет согласия и между женщинами: главную героиню не понимает собственная мать, а её древнерусский «прототип» остаётся одиноким в своей проблеме с выходом замуж на фоне других девиц, да и сжигают её по конвенциональному решению представителей обоих полов.
Но грустнее всего то, как в фильме искажена даже не художественная, а историческая правда. Режиссёрка заявляет, что во все времена женщины сталкивались с одними и теми же проблемами, но это утверждение является либо намеренной ложью, либо следствием банального невежества. В разные эпохи все люди (это значит, и женщины тоже) придерживались разных взглядов на нормальное и ненормальное.
В Древней Руси не было тех представлений об индивидуализме, которые есть сейчас, и никаких проблем это у женщин того времени не вызывало. Об эмансипации всерьёз заговорили лишь к ХIХ веку, и уже на его исходе в большинстве европейских стран степень женской независимости была значительно увеличена, а в ХХ веке любые половые вопросы разрешились окончательно.
Сегодня насилие любого рода — уголовное преступление, а уход от мужей — едва ли не самое распространённое хобби женщин всего мира. Проблематика, о которой заявляет режиссёр «Ведьмы», просто неактуальна, она исчерпала себя, ведь всё возможное для минимизации домашнего насилия было сделано ещё в прошлом веке.
Режиссёр не предлагает никакой новой мысли в этом направлении, зато обильно делится сублимацией своих подростковых фантазий о должном. Видно, как мучительно Дарье Коробковой хочется о чём-нибудь высказаться, как её переполняет творческая энергия, и её потуги даже по-своему милы. Но всё-таки девушка за бюджетные деньги создаёт совершенно не тот творческий продукт, который следовало бы поощрять и показывать на фестивалях.
В основе её фильма лежат антисемейные взгляды неудовлетворённой, неокрепшей сознанием феминистки и странная страсть к язычеству (кстати, «глубинная экология», природа и язычество — новая мода всех протестных активистов). Это никак не укрепляет в сознании молодёжи, просмотревшей «Ведьму», традиционные ценности, зато наносит урон историческому прошлому России, показывает наших предков насильниками и жертвами друг друга.
Нелепая и глупая короткометражка — тоже орудие, пусть и маленькое, в идеологической войне против нашей Родины.
Итак, фестиваль «КеноVISION 2023» подарил миру одно настоящее произведение искусства, две никаких творческих работы и одну нелепо снятую, интеллектуально убогую и идеологически вредительскую полуагитку. Будет грустно, если режиссёру фильма «Ведьма» будут и впредь выдаваться бюджетные средства для создания подобного контента и воспроизведения вражеских идей в художественно зашифрованном виде.