В процессе этого интервью ни одному журналисту ИА «Эхо СЕВЕРА» не была набита ни одна татуировка. А так хотелось…
Свой первый визит в «Vainer Tattoo & Barbershop» мне запомнится на всю оставшуюся жизнь: долгожданная татуировка легендарного альбома одной из любимых музыкальных групп на правой ноге — мечта последних лет пятнадцати. И вот спустя каких-то несколько часов долгожданный «Hot Dog» от «Limp Bizkit» красуется на икроножной мышце. На закусочку этот альбом был прослушан там же в салоне, в очередной раз.
Эмоции захватили.
Через некоторое время пришёл момент вернуться к Роману Вайнеру, но уже в другой роли. В беседе Роман рассказал о своём начале карьерного пути, отношению к стереотипам в тату и том, как он отреагирует, когда спустя годы, если к нему с желанием покраситься подойдёт его сын.
Получилось ярко и динамично. Дочитайте до конца и отбросьте сомнения…
Дэн Войтко, корреспондент ИА «Эхо СЕВЕРА»:
— Что сподвигло вас заняться татуировками? Судя по всему, в детстве вы не мечтали стать космонавтом.
Роман Вайнер, тату-мастер:
— Ещё в 13 лет мне повезло насмотреться различных журналов с рок-звёздами, и я понял, что меня это очень сильно к себе притягивает. Вдохновлялся статьями о профессионалах и помню, как однажды сказал маме, что сам планирую заниматься татуировками.
Читал о том, как себе татуировки сделал Фред Дёрст (основатель и вокалист «Limp Bizkit» — прим.ред.) — смотрел и думал, что хочу быть им.
— Для 13-летнего подростка это смелый и необычный выбор. Как отреагировала мать?
— Сначала она подумала, что это какая-то шутка, но со временем всё переросло в профессиональную деятельность. Мама меня ни секунду ни в чём не упрекала, даже наоборот всячески поддерживала. В самом начале пути даже материально.
— Получается, что вы с ранних лет занимались рисованием. Ходили на кружки или это было домашнее хобби?
— Да, рисовал я с самого детства. Ходил на занятие в АГКЦ, в студию изобразительного искусства «Карандаш», где занимался у преподавателя Марины Викторовны — низкий поклон ей. Марина Викторовна очень много сделала для того, чтобы я научился и продолжил рисовать.
— Помните ли вы свою первую татуировку? Кому вы её сделали?
— Помню, словно это была вчера: 2007 год, мне было 17 лет, в период мирового экономического кризиса у меня был расцвет сил и я купил себе первое оборудование, которое привёз в Архангельск из Санкт-Петербурга, и в этот же вечер сделал татуировку своему родному брату Андрею.
Себе я сам сделал тату на следующий день, хотя тогда было понимание, что ничего хорошего не выйдет. В итоге она оказалась невероятно ужасной, но я до сих пор ни капли не расстроен. Это был необходимый опыт.
Татуировки у нас одинаковые и мы носим их по сей день.
— Как быстро это переросло в работу?
— Мне удалось заявить о себе практически моментально. Можно даже сказать, что приходилось действовать нагло, делать татуировки всем желающим. Так появились первые деньги. Они понадобились для того, чтобы развиваться дальше и покупать новое оборудование. Уже на тот момент оно стоило не дёшево.
— Сколько стоил старт вашей карьеры?
— В 2008 году я потратил 20 или 25 тысяч рублей. На то время, если учитывать инфляцию, это были большие деньги.
— На сегодняшний день какова должна быть эта сумма?
— Чтобы сейчас татуировщику начать адекватно этим заниматься, то думаю, что придётся потратить от 100 до 150 тысяч рублей. Сейчас мы говорим о качественном оборудовании. Конечно, можно потратить и 20 штук, но это будет очень печально.
— Очевидно, что за 15 лет работы у вас накопилось огромное количество клиентов. Сколько человек покрасил Роман Вайнер?
— Первые пару лет я работал достаточно мало, но затем начал татуировать непосредственно в студиях. Работаю практически каждый день. Могу смело сказать, что это тысячи людей. Сейчас подумал об этом и офигел — реально очень много. Да, иногда это одни и те же люди, но за все годы клиентов накопилась тьма.
— Что это за люди? О татуировках существует много стереотипов.
— Самые разные: их делают как маргиналы, так и уважаемые для меня люди — врачи или преподаватели. Татухи бьют даже работники государственных структур. В этом плане разграничений не существует. Только желание человека играет решающую роль.
— Сто процентов вы сталкивались с одним из самых расхожих стереотипов, что татуировка пошла из тюремной и воровской тематики. Как вы к этому относитесь?
— Сталкивался, но достаточно редко. У меня есть свой определённый круг общения, который прекрасно осознаёт, чем я занимаюсь. А люди в возрасте, которые всё ещё живут такими стереотипами — это норма, это обусловлено тем, что, когда они были молодыми, такого понятия, как художественная татуировка, не существовало. Обижаться на них нет никакого смысла.
Можно попытаться объяснить, но я в этом не вижу большого смысла. Это сложившийся за годы стереотип. Остаётся уважать их мнение.
— Вас не требовали «пояснить» за татутировку?
— Был один случай в турецком аэропорту, когда ко мне подошёл мужчина полубандитского вида и сказал, что я выгляжу так, что меня можно опознать. Я ему ответил, что, если ввести в Интернете мои имя и фамилию, то там будет куча разной информации обо мне. Это неотъемлемая часть работы.
— Есть ли какие-либо тату, за которые вы никогда в жизни не возьметесь?
— Много. Скажу точно, что фашистскую символику точно никогда бить не буду. Да и в целом различную спорную символику. В первую очередь, это будет бить по имиджу, когда человеку начнут задавать вопросы: кто сделал?
Я стараюсь отказываться от заказов, если считаю их неэстетичными. В этом нет ничего пафосного, просто перенаправляю людей к другим мастерам.
— Надпись «За ВДВ», крестик или цветочек. Это не к вам?
— Люди меня знают, всем доступно моё портфолио. Бывает, что раз в году с такими просьбами обращаются, но я вежливо отказываюсь и даю контакты того, кто сделает не менее качественно. Обычно такие люди проходят мимо меня.
— Ваша самая запоминающаяся татуировка. Что это?
— Портрет Ельцина! Делал его своему другу на ноге — для него это просто память из детства. Никакого другого подтекста нет. Это, конечно, ТОП!
Но могу сказать честно, что я кайфую от каждой своей работы. При этом я стараюсь не браться за тату, если это какой-то вынос мозгов. Например, если человек захочет себе Сикстинскую капеллу, то я скажу, что это невозможно сделать.
Был невероятно странный (в оригинале использовалось другое слово, наиболее ярко описывающее самого гражданина, пожелавшего себе что-то несусветное — прим.ред.) чувак, который захотел себе спереди медведя, а сзади дракона, и чтобы мишка типа просвечивался. И это должно было проходить всё внутрь. Весь мозг вынес.
— Может быть, у вас есть какая-то идея в голове, с которой ещё никто не приходил, но вам очень хочется ей заняться?
— Да, например, что-то из рестлинга. Того самого, который все в детстве на ТНТ смотрели. Или на тематику порно. Обещаю, будет всё красиво и завуалированно.
— В чём вы продолжаете находить вдохновение? Творческая деятельность — непростой вопрос. Даже, когда попадаются такие своеобразные кадры.
— Меня вдохновляет не только сам процесс, но и коллеги, которые с каждым днём делают всё лучшие и лучшие работы. Сюда же можно отнести новые фильмы, новую музыку, семью, окружение, путешествия, фестивали и многое другое.
— К боли! За годы работы у вас сложилась карта самых болючих мест?
— Самые болезненные места — это центр: грудь, живот, спина. Ноги тоже болезненно, но менее неприятно. Самое лёгкое место для татуирования — это руки. Если дать совет человеку для первой татуировки, но он боится, то это низ ноги. Оно малозаметно и не так надоест самому человеку.
Наверное, из десяти моих клиентов больно только одному. Это терпимо и того стоит.
— Возраст. Когда стоит начинать?
— Я советую с 25 лет. На своём примере понял, что в более юном возрасте можно наделать кучу татуировок на эмоциях. Сейчас моим клиентам в основном в районе 30 лет (плюс-минус), это сложившееся мировоззрение и продуманные пожелания.
К слову, с учётом опыта я стараюсь давать клиентам советы: по поводу места, образа, объемов. В 90% случаев человек приходит с одной идеей, а уходит уже с другой. Частенько люди не понимают, как это всё происходит. Если бы я всегда слушал и делал то, что мне говорят, то у меня бы не было столько работы и столько клиентов.
— Как вам образ одного из самых узнаваемых архангелогородцев — Древарха? Татуировка на макушке его дерева — какие эмоции она у вас вызывает?
— Замечательный человек. Классно! Я лично никогда в жизни себе татуировки на лице делать не стану — это единственная часть тела, которая отличается от других людей, если у тебя нет близнеца. Это наша визитная карточка.
Ни в коем разе не осуждаю его выбор. Он уникальный человек! Он крутой! Но я всегда ЗА эстетику. То, что у него на лице — эстетически мне не нравится. Это не художественная работа, а просто символика.
— Ваша команда. Что это за люди?
— Все абсолютно разные. С каждым познакомились по-разному. Например, с Сергеем Дудкой мы знакомы и работаем давно. Катя Крюкова — можно сказать, что попала к нам случайно: её пригласила подруга попробовать сделать татуировку. С того момента она уже 5 лет, как с нами.
Моя жена в прошлом стоматолог. Вот стала татуировщиком. Так бывает. Влада — занялась татуировкой, пару раз приходила к нам в студию, так и осталась. Саша Омелин тоже заходил сюда и сейчас часть команды.
Андрей Толстиков — его я сам втянул в деятельность и очень рад этому, он самый возрастной коллега нашей студии. С нами работает мой брат Андрей — он духовный наставник, головной центр студии и лучший мастер лазерного сведения, ещё есть Рита — она крутой пирсер и замечательный детский врач-стоматолог. И, конечно, Саша — барбер, борец за эстетику мужских стрижек.
— Как вам удалось втянуть свою жену?
— Она офигительно рисовала, и я дал ей совет попробовать. В итоге она делает работы круче меня, что вызывает у меня, как у учителя, большую гордость.
— У вас есть сын. Если он придёт к вам в 14 лет и скажет: папа, мама, я хочу татуировку. Ваша реакция?
— Я скажу, сынок, извиняй, давай ждать 18 лет и потом ещё раз подумаешь.
— Если он ответит в 18 лет, что не передумал и мечтает о тату Ельцина?
— Отвечу: без проблем, но она будет небольшой и внизу ноги, чтобы ты всегда смог её перекрыть. Когда ты сталкиваешься с примером собственных детей, я считаю, что к этому вопросу всегда нужно подходить аккуратно. Не орать — это так не работает. Каждый человек в праве наступать на свои грабли.
Фото Алины Эрдман и Романа Вайнера