Бюджетное учреждение культуры по-прежнему предоставляет неполную отчётность по государственным контрактам. В электронной базе данных просто отсутствуют имена подрядчиков по целому ряду договоров.

Напомним, мы уже неоднократно обращали внимание на то, что Виктор Панов — пожалуй, единственный в Архангельске руководитель бюджетного учреждения, который может позволить себе или своим сотрудникам настолько топорно скрывать данные в официальных документах.

Стоит отметить, что гений «фотомонтажа» эволюционирует. Если раньше данные об исполнителе закрывались визитками, афишами, обрывками пергамента, то теперь подрядчик закрыт аккуратно вырезанными квадратиками из белой бумаги одного тона с оригинальным документом.

Всё бы ничего, но эти листы закреплены ЖЕЛЕЗНОЙ СКРЕПКОЙ. В очередной раз удивляемся, неужели в МОЛОДЁЖНОМ театре все сотрудники настолько древние, что не могут освоить Photoshop или простой Paint?

Ладно, допустим, что бесовские ЭВМ — это слишком сложно, но ведь человечество давно изобрело средство с говорящим названием «Корректор белый». Почему подрядчик закрашен чёрным маркером? Почему чёрным-то?..

Интересное наблюдение: такие метаморфозы творятся с контрактами, цены на которые сложно сформировать объективно. Например, есть договор на покупку стали листовой СТ08. Цена — 233 тысячи 450 рублей (№ 2290100667522000011). Тут всё четко: открываем портал госзакупок, видим поставщика — ООО «СМП», открываем расценки на данную сталь и понимаем, что за эту сумму Панов купил порядка 4 тонн металла для изготовления декораций.

Куда маленькому театру 4 тонны стали — другой разговор (самая большая декорация Драмтеатра едва ли превысит пару тонн), это дела хозяйские. Суть в том, что закупочную цену на сталь тяжело завысить. Если попытаться, то у тех, кто даёт деньги, не может не возникнуть вопроса: «Почему вы покупаете металл в 2 раза дороже рыночной цены?»

А вот как понять, сколько стоит «создание концепции светового решения к спектаклю»? Во-первых, наёмный художник — личность творческая, сама оценивающая стоимость своих работ, во-вторых, надо думать, что таких кадров в Архангельске не так и много, поэтому выбирать не из кого. Для проверяющих органов легко оправдать почти любую цену на подобные услуги.

Результат такой работы тоже может быть почти любым: допустим, спектакль проходит со стандартным светом, какой-нибудь зритель в антракте подойдёт к Панову и спросит: «Виктор Петрович, а куда вы потратили 150 тысяч? Свет же не изменился», а в ответ услышит: «Как вы посмели?! Я — художник, я так вижу».

Примеры

Контракт № 2290100667522000010. «Услуги художника по созданию светового решения к спектаклю». Цена — 150 тысяч. Кому они ушли? А чёрт его знает. В электронных базах подрядчик не указан, а на сканах документов все данные либо закрыты листочком на скрепочке, либо закрашены маркером.

Контракт № 2290100667522000008. Цена — 375 тысяч. «Услуги по постановке спектакля». Какого спектакля? Кто режиссёр? В договоре нет ответов на эти вопросы. Кому были выделены эти деньги? Смотрите под бумажкой на скрепочке.

Контракт № 2290100667522000009. Цена — 300 тысяч. «Услуги художника по созданию сценографии (эскизы декораций, эскизы костюмов)». 300 тысяч за эскизы? Выглядит дороговато, но допустим… Но кому же ушли эти средства? Спросите у хозяина чёрного маркера из театра Панова.

Контракт № 2290100667522000014. Цена — 390 тысяч. «Изготовление декораций (ставка (8), пол (1), стол (1), создание эффекта ржавчины на предмете: стул (8), пианино (1))». Ржавое ДЕРЕВЯННОЕ пианино? Можно было бы закрыть глаза и на это, если бы мы знали, кому отдана данная сумма. Вместо подрядчика — снова листочек на скрепке.

Итого: за конец марта — начало апреля 1 миллион 215 тысяч рублей ушли буквально в неизвестные руки.

По какой-то причине некто в Молодёжном театре на протяжении долгого времени не желает раскрывать тех, с кем имеет дела. Конечно, может быть, Панов, как грамотный руководитель, скрывает даже на официальных ресурсах своих специалистов, боясь, что их переманит какой-нибудь АГКЦ, но не менее вероятен и коррупционный вариант.

Одно дело — дать роль своей жене в своем же спектакле и гордиться её игрой вместе со зрителем, но совсем другое — взять из бюджета учреждения без малого 400 тысяч на изготовление 8 ржавых стульев, отдать 20 тысяч плотнику Валеричу, а остальное — себе.

Впрочем, и тот и другой вариант — всего лишь версии. Однозначный ответ должны дать контролирующие органы, которые почему-то год от года игнорируют документацию из Молодёжного театра.

P.S.

Наше издание уже обращалось за комментарием к Виктору Панову для одной из предыдущих публикаций на ту же тему. Не можем отказать себе в удовольствии в очередной раз вспомнить то информативное интервью:

ИА «Эхо СЕВЕРА»:

— Вы можете как-то объяснить, почему контракты опубликованы после их фактического исполнения и зачем закрашены подрядчики?

Виктор Панов:

— Не знаю, что и где вы прочитали, но у нас всё правильно, всё законно.

ИА «Эхо СЕВЕРА»:

— Эти документы опубликованы на государственном портале госзакупок.

Виктор Панов:

— Значит, пишите, что закрашено…

ИА «Эхо СЕВЕРА»:

— Вы можете сказать, с чем это связано?

Виктор Панов:

— Понятия не имею! У меня есть люди, которые этим занимаются. Я не могу делать абсолютно всё!

ИА «Эхо СЕВЕРА»:

— На этих документах стоит ваша подпись. Вы подписывали документы с чёрными строками?

Виктор Панов:

— Вы можете присосаться к любой мелочи! У меня этих документов тысячи каждый день. Я этих подписей каждый день ставлю миллион. А раз я подписываю, значит, я прав! Всё, пока!

*Все данные взяты из базы «Контур.Фокус» и портала госзакупок