Владимир Высоцкий — часть русского культурного кода, национальная извилина, настоящий слепок всех плоскостей русской жизни. Песенная энциклопедия. Впрочем, не только песенная: Высоцкий, в первую очередь, судьбой, своим образом, а не только текстами проявляет, как зеркало, любой слой русского характера. Артисту удалось на личном духовном и бытовом опыте отразить огромный спектр характеристик русского человека вообще.
Валерия Новодворская высказалась на удивление точно, когда Высоцкого не стало: «Он умер от передозировки разными истинами, часто несовместимыми, ибо не играл, а жил в роли, а между ним и поэзией не было необходимой для выживания дистанции…».
Сличив стихи и судьбу, роль и быт, Высоцкий как бы завис между двумя измерениями, проговариваясь даже своей внешностью, своим физическим составом о том, что ему открылось по обе стороны этих несводимых пропастей. Однако он никого ни в чём не убеждал, ему не было свойственно морализаторство. Поэтому из Высоцкого нельзя делать духовного гуру, по нему нельзя выстраивать себя, как по подобию Божьему. Это противоречит его духовному мессенджу, его, если угодно, «кредо», «завещанию». Вот что Высоцкий говорил про тех, кто ведётся за чужими истинами:
«Спрашивают, каких недостатков я не прощаю. Их много, я не хочу перечислять, но… жадность, отсутствие позиции, которое ведёт за собой много других пороков. Отсутствие твёрдой позиции у человека, когда он сам не знает даже не только того, чего он хочет от жизни, а когда он не имеет своего мнения или не может рассудить о предмете, о людях, о смысле жизни — да о чём угодно! — сам, самостоятельно. Когда он повторяет то, что ему когда-то понравилось, чему его научили, либо когда он просто не способен к самостоятельному мышлению».
Творец сохраняет за собой право на озвучивание позиции, но если это подлинный творец, настоящий художник — то он не будет внушать свою позицию другим. Дело творца — жить в ладу со своей волей, своим словом и взглядом, и просто озвучивать те вещи, которые трогают лично его. В случае Высоцкого это умение удивительно тем, что озвученные им вещи не витают в облаках: они близки народу, интуитивно ощутимы в русском воздухе. Это подчас дикие вещи, грубые, запредельные. Подчас — напротив, очень трогательные, нежные.
Мы уверены, что сейчас Высоцкий поёт свои лучшие песни там, где нет цензуры, душности и глупости. Некоторые из нас ещё услышат их.
Горизонт
Чтоб не было следов, повсюду подмели…
Ругайте же меня, позорьте и трезвоньте:
Мой финиш — горизонт, а лента — край земли,
Я должен первым быть на горизонте!
Условия пари одобрили не все
И руки разбивали неохотно —
Условье таково: чтоб ехать — по шоссе,
И только по шоссе — бесповоротно.
Наматываю мили на кардан
И еду параллельно проводам,
Но то и дело тень перед мотором:
То чёрный кот, то кто-то в чём-то чёрном.
Я знаю, мне не раз в колёса палки ткнут.
Догадываюсь, в чём и как меня обманут.
Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут
И где через дорогу трос натянут.
Но стрелки я топлю — на этих скоростях
Песчинка обретает силу пули,
И я сжимаю руль до судорог в кистях —
Успеть, пока болты не затянули!
Наматываю мили на кардан
И еду вертикально к проводам.
Завинчивают гайки… Побыстрее! —
Не то поднимут трос, как раз где шея.
И плавится асфальт, протекторы кипят,
Под ложечкой сосёт от близости развязки.
Я голой грудью рву натянутый канат!
Я жив — снимите чёрные повязки!
Кто вынудил меня на жёсткое пари —
Нечистоплотны в споре и расчётах.
Азарт меня пьянит, но, как ни говори,
Я торможу на скользких поворотах.
Наматываю мили на кардан
Назло канатам, тросам, проводам.
Вы только проигравших урезоньте,
Когда я появлюсь на горизонте!
Мой финиш — горизонт — по-прежнему далёк,
Я ленту не порвал, но я покончил с тросом —
Канат не пересёк мой шейный позвонок,
Но из кустов стреляют по колёсам.
Меня ведь не рубли на гонку завели —
Меня просили: «Миг не проворонь ты!
Узнай, а есть предел — там, на краю земли?
И можно ли раздвинуть горизонты?»
Наматываю мили на кардан.
И пулю в скат влепить себе не дам.
Но тормоза отказывают… Кода!
Я горизонт промахиваю с хода!
Владимир Высоцкий, 1971 год