В середине 1960-х годов в Ленинграде в районе пригородного посёлка Парголово сносили старые деревянные дома — освобождали место для нового жилого строительства.

Во дворе одного расселённого дома рабочие обнаружили интересный объект — могилку, над которой возвышался обелиск с прикреплённой к нему необычной фотографией.

С той фотографии на памятнике на людей смотрел пёс с большими умными глазами — помесь «двортерьера» с гончей. Подпись гласила: «Дорогому другу Трезору от спасённых им хозяев». Годы жизни, как полагается, тоже были указаны: 1939 — 1945.

Было понятно, что памятник как-то связан с событиями блокады, и сносить его не стали, а через паспортный стол начали искать бывших жильцов дома. Через неделю в тот двор пришёл седой мужчина и бережно снял фотографию собаки с обелиска.

Обступившим его строителям он сказал: 

— Это наш Трезорка! Он спас нас и наших детей от голода. Я его фотографию повешу в новой квартире…

После чего мужчина рассказал удивительную историю.

Осенью 1941 года окраины северных районов и пригородов Ленинграда сравнительно мало страдали от обстрелов и бомбёжек. Основные удары неприятеля приходились на центральную часть города. Но голод пришёл и в посёлок Парголово, в том числе и в деревянный дом на четыре семьи, в каждой из которых были дети.

Общим любимцем двора был Трезорка — игривый и смышлёный пёс. Но в одно октябрьское утро в собачью миску, кроме воды, налить было нечего. Пёс постоял, видно, подумал. И исчез.

Жители вздохнули с облегчением — им не нужно было смотреть в голодные собачьи глаза. Но Трезорка не пропал без вести. К обеду он вернулся домой, неся в зубах пойманного зайца. Этого охотничьего трофея хватило на обед для всех четырёх семей. Требуху, лапы и голову отдали главному добытчику.

С тех пор Трезорка начал приносить зайцев почти ежедневно. Пригородные поля опустевших совхозов были заполнены неубранным урожаем — осенью к городу подступил фронт.

Капуста, морковка, картофель и свёкла остались на грядках. Зайцам от этого было раздолье.

В семьях того парголовского двора регулярно варили бульоны из зайчатины. Женщины научились шить из шкурок тёплые зимние варежки, меняли их на табак у некурящих солдат, а табак обменивали на еду.

Охотничьи походы Трезора подсказали ещё один спасительный маршрут: дети с саночками ходили на засыпанные снегом поля и выкапывали картофель, капусту и свёклу. Это были хоть и подмороженные, но всё равно продукты.

В новогодний вечер 31 декабря 1941 года детям даже установили ёлку, и на её ветках вместе с игрушками висели настоящие шоколадные конфеты, которые выменяли у армейских тыловиков на пойманного Трезором зайца.

Весной и летом 1942 года жить стало легче — зайцев расплодилось особенно много, и охотнику Трезору подвалило работы. Так, благодаря мохнато-хвостатому добытчику четыре семьи и пережили блокаду. В их доме никто не умер.

Уже после Победы, в июне 1945 года Трезор, как обычно, с утра отправился на охоту. А через час пришёл во двор, оставляя за собой кровавый след.

Он подорвался на мине. 

Ненайденных и неубранных мин было ещё очень много в окрестностях Ленинграда. Удивительно, что Трезор не погиб на месте взрыва. Умный пёс, видимо, что-то почуял и успел отскочить. Он доковылял до дома и умер в родном дворе в окружении дорогих ему людей.

Жители дома плакали над ним, как над ушедшим из жизни близким человеком. Похоронили его во дворе, поставили памятник. А когда спустя годы переезжали в новое жильё, в суматохе забыли о нём.

Рассказав эту душевную историю, пожилой блокадник попросил строителей: 

— Если сможете, не застраивайте могилу Трезора. Посадите на этом месте дерево, лучше всего ель. Пусть у ребятишек-новосёлов зимой будет ёлка. Как тогда, 31 декабря 1941 года. В память о нашем Трезорке.

В наши дни жители того Парголовского двора уже привыкли, что возле одного из подъездов растёт большая красивая ель. И лишь немногие знают, что она посажена в память о блокадной собаке, которая спасла от голода шестнадцать ленинградцев.

Автор — Александр Смирнов, г. Санкт-Петербург

Журнал «Невыдуманные истории», январь 2020 года

Фото: «Бездомные друзья».