На протяжении всего 20-го века войны очень сильно влияли на самосознание афроамериканского населения США. Первая мировая показала, что чернокожие — точно такие же граждане, хоть и служат они в сегрегированных полках. Вторая мировая укрепила эти настроения. Сложно придумать атмосферу большего равенства, чем в сражениях с противником, который превыше всего ценит расовую чистоту.

Вьетнам — первая национальная война американцев. На ней воевали вместе и протестовали против нее тоже вместе.

И в конце 20-го века мы имеем чернокожих генералов в Афганистане.

Новый фильм Спайка Ли, самого известного и почитаемого в мире режиссера-афроамериканца, не обязательно вам понравится.

Вышедшие на Netflix «Пятеро одной крови» небезупречны с точки зрения драматургии и ритма, в них меньше энергии и задора, чем в предыдущей картине Ли «Черный клановец» (недаром завоевавшей гран-при в Каннах и «Оскар» за сценарий). Но это, определенно, и главное кинособытие летнего сезона, и заведомый чемпион по части политической актуальности.

В некоторых эпизодах буквально берет оторопь. Почти невозможно поверить, что Ли снимал их, не зная о грядущих бунтах в Миннеаполисе и протестах под лозунгом «Black Lives Matter» (который скандируют прямо с экрана).

«Пятеро одной крови» кажутся прямым откликом на события, которые происходят в Америке именно сейчас, в эти самые дни. Нет сомнений в том, что сам Ли с лозунгом солидарен, и, если бы в его руки попал чемодан с золотом, он пожертвовал бы его активистам движения BLM. При этом, парадоксальным образом, в фильме слышен и отзвук полемического «All Lives Matter», за который сегодня без раздумий записывают в расисты.

Свой 150-минутный эпос Ли начинает с речей Мартина Лютера Кинга и Малкольма Икса, осуждающих империализм США в целом и Вьетнамскую войну в частности, и интервью Мухаммеда Али, отказ воевать во Вьетнаме которому стоил четырех лет карьеры, когда тот был в своей объективно лучшей форме.

На тот момент афроамериканцы составляли всего лишь 11% от населения страны и аж треть всех солдат, отправленный воевать. Заметная несправедливость, которой активно пользовались вьетконговцы, которые с радиовышек зачитывали обращения, указывая на то, что афроамериканцев просто используют в империалистических целях.

Однако Вьетнам — это лишь малая часть масштабного нарратива о несправедливом отношении к темнокожему населению США, о котором размышляет Ли: он приводит примеры из Гражданской и Второй Мировой войн, а к финалу фильма, как и «Черном клановце», вспоминает о современности.

Суть ясна — в 1960-х афроамериканцы воевали на двух фронтах: за гражданские права в США и американские идеалы во Вьетнаме. Первая до сих пор не закончена для всех, вторая — для героев фильма и остальных ветеранов, страдающих от пост-травматических расстройств.

Один из них — Пол (не работавший со Спайком Ли 25 лет актер Делрой Линдо), который неоднократно кричит о том, что его больше никто «не поимеет», и носит кепку MAGA, потому что устал от мигрантов. Противоречивая для героя деталь, которую Спайк Ли, известный ненавистник Трампа, не развивает, например, в размышления о том, почему афроамериканцы выбирают республиканцев, а сводит к шутке о переходящей по головам красной кепке.

Как и последние фильмы Спайка Ли, «Пятеро одной крови» — это сборка из всего, что интересует режиссера в рамках Вьетнамской войны и ее наследия: восстановление исторической справедливости, возвеличивание подвигов афроамериканских солдат, размышления об отношениях отцов и детей, отсылки к любимым фильмам, плевки в Трампа и многое другое.

Спайк использует и разный размер кадра и сразу несколько жанров: это и военная драма, и пародия на «белые» боевики про Вьетнам и даже политическое эссе с использованием архивных кадров, известных фото и военной хроники.

Персонаж по имени Норман в одной из сцен-флешбэков хладнокровно расстреливает вьетнамских солдат, говорящих друг другу что-то трогательное, но безусловные симпатии Спайка Ли принадлежат именно ему — жертве войны.

«Он был нашим Малкольмом и нашим Мартином», — отзывается о нем персонаж Отис. Для друзей-ветеранов он был солдатом и наставником, научившим выживать, а не сражаться, отождествлять военное руководство и полицию, для которых жизнь темнокожего солдата недорого стоит.

Ли не гнушается слоганами, ломает четвертую стену ради концептуальных монологов, широко пользуется хроникальными кадрами и историческими параллелями. Однако из этого не следует, что фильм неинтересен.

В нем провокационно сталкиваются две неразрешимые проблемы, два вечных американских вопроса. Первый касается афроамериканцев: треть солдат, проливавших кровь во Вьетнаме, на чужой несправедливой войне, была из их числа, и они вернулись туда, чтобы компенсировать свои потери, взять заслуженный выкуп за страдания.

Но есть и второй — вьетнамский: для местного населения они ничем не отличаются от белых, американец есть американец, он навсегда оккупант и насильник. «Ты убил мою мать и отца!» — кричит одному из побратимов на рынке торговец, у которого тот всего-то не пожелал покупать курицу. Ответить тому нечего.

Это в Америке есть притеснения афро-латино-азиато-американцев и равные права для всех, а в 68-м году во Вьетнаме были «наши» и «гуки», которые, как известно, на деревьях.