Если вы не знаете, кто такой Дмитрий Гайдук, то можете вбить это имя в «Гугл», и вам всё станет понятно.

О нём даже есть страничка на всезнающей «Википедии», так что информации об этом человеке можно найти с лихвой, с другой стороны – личность он поистине загадочная и в чём-то даже мифическая.

Таких людей вы не встретите каждый день на улице – они даже могут не попасться вам на протяжении всего жизненного пути.

Если вкратце, для понимания: Дмитрий Гайдук – бородатый и волосатый публицист, писатель, сказочник, собиратель русскоязычного растаманского фольклора, в своё время выпустивший сборник «Растаманские народные сказки», который в 2004 году был номинирован на премию «Национальный бестселлер», заняв 13‑е место в шорт-листе конкурса.

В минувшую пятницу Дмитрий приезжал в Архангельск, и мы не могли упустить уникальную возможность познакомиться и поговорить с этим необычным и интересным человеком.

– На моей памяти вы в Архангельск приезжаете уже во второй раз. Что вам больше всего запомнилось в нашем городе? Вы посещаете какие-то определённые места?

– Уже в третий. На самом деле, по городу хожу мало, в основном зависаю на студии у Тони Джи. Но надо сказать, что город весьма оригинальный, а самое прикольное – Северная Двина. Большая, впечатляющая река…

– …к сожалению, очень грязная.

– Но тем не менее она красавица. Мы сегодня ехали по мосту, и я ей залюбовался. Я сам вырос на большой реке. Ну, и ещё море здесь. Первое моё выступление, кстати, было на дебаркадере.

– В одном из интервью вы говорили, что вы православный. То есть растаманом вы себя не считаете? И может ли вообще уживаться растафарианство с православием?

– Я айтал не соблюдаю. В мессианство Хайле Селассие я не верю. У меня даже дредов нет. Какой же я растаман?

– Но вы молитесь Джа?

– Да. Джа – это Иегова. Бог-отец. Растафарианство – это религия, основанная на Библии. Растаманы поклоняются тому же богу, что и православные.

– Но подавляющая часть православных в России, наверно, об этом не знает.

– Ну да. Что меня напрягает в нашем православии – возобладает тенденция искать поводы для ссоры с другими конфессиями. В 90‑х всё было по-другому, находили точки соприкосновения. Даже чуть не помирились с католиками. Сейчас же опять какая-то дикая ксенофобия. Своих же братьев‑христиан порой за христиан не считают.

Я думаю, что политические тенденции в государстве и внутри церкви растут из одного и того же корня и корень этого, как ни прискорбно, лежит в нездоровом питании и отсутствии понятия о психогигиене у большинства населения.

– Можно поподробнее?

– Здесь в силу климата на большинстве территорий у людей вырабатывается мало серотонина и этот серотонин быстро абсорбируется. Что это означает? Вы это видите на каждом шагу. Масса людей, недовольных всем и постоянно ищущих поводы для недовольства, а не для того, чтобы успокоиться и начать работать.

Естественно, такой серотониновый дефицит требует соответствующего питания, требует восполнять в первую очередь дефицит витамина D. В ряде случаев требует специальной терапии – ингибиторами обратного захвата серотонина.

Что об этом знают местные? Чуть менее, чем ничего.

– Грубо говоря, определенная диета?

– Да, диета и определенные терапевтические меры.

– А как вы относитесь к алкоголю?

– Ну как сказать… Иногда употребляю. Не люблю, когда зал пьёт. Слушать они умеют только сами себя, а чтобы тебя слушали, надо орать. Употреблять какую-то провокативную лексику. Я это могу, но устаю.

– Вы вообще конфликтный человек?

– Я бы не сказал…

– Смотрел на «Ютубе» ваше выступление 2010 года, там на сцене сбоку сидел очень пьяный мужчина, корчил рожи, руками махал, зрелище было, если честно, премерзкое. Почему вы его не прогнали?

– Это было в Новосибирске на фестивале. Чувак делал пантомиму к моей сказке. С лужайки, где это проходило,  всё смотрелось совсем по-другому. Тем более, история была вроде как про него.

– Вы политизированный человек?

– Нет. Более того, я не употребляю ключевых слов политического дискурса. Людей, которые в ленту в соцестях тащат всякие политические новости, я просто удаляю из друзей.

– Вы много сидите с соцсетях?

– Я там работаю. Реклама, продвижение концертов, это же всё на мне.

– Вы занимаетесь всем этим сами?

– Да. Во‑первых, у людей это вызывает больше доверия. Во‑вторых, когда сам контролируешь этот процесс – он идёт гораздо успешнее. Были случаи, когда доверял это дело наёмным людям, и кончалось всё это эпическим провалом.

У меня реклама целевая. Я не спамлю людям, которым это неинтересно. А если приходит наёмный человек, он сразу делает как можно более широкий охват: обстреливает, кому это надо и кому нафиг не надо. А потом люди возмущаются, чего вы нам какого-то хомяка плющите.

– Когда вы перестали смотреть телевизор?

– Это было, наверно, году в 2002-м, когда я жил с новостной журналисткой и сам работал музыкальным рецензентом. Всё это надо было смотреть хотя бы время от времени. В основном у меня был тогда включен MTV.

– Вы стараетесь себя оградить от какой-то информации или ещё есть причины?

– У меня просто нет телевизора.

– Выборы‑2018. Вас эта тема вообще волнует хоть как-то?

– Вообще нет. Я считаю, что реально важные вещи ни от кого из политиков не зависят. Ни один из политиков не может погасить Солнце или заставить сильнее светить, когда нужно. Ни один из политиков не властен над микрофлорой, которая нас окружает, над генофондом населения. Политики не контролируют то, от чего действительно зависит наша жизнь.

– Есть хоть один политик, ныне живущий или уже покойный, кого бы вы уважали?

– Боюсь, что нет… Разве что Ганди. Но он в это дело влез по большому неразумию и наломал много дров.

– Кого вы котируете из русских или зарубежных писателей? Черпаете ли вдохновение из книг?

– Много читаю. Последнее, что порадовало – «Моя жизнь, как фальшивка» Питера Кэри.

– Вы зарабатываете на жизнь только концертами?

– Сейчас я запускаю авторскую программу «22 минуты» в Интернете. Это платный канал, я ежемесячно буду делать 12 выпусков по 22 минуты со сказками и музыкой. Иногда делаю переводы.

– Правда, что вы на ПМЖ в Индии?

– Уже два года как неправда. Обитаю главным образом в Москве и окрестностях.

– Почему больше не в Индии?

– Финансы… После того, как рубль стал вровень с рупией, моих концертных заработков стало не хватать.

– Индия буддистская страна?

– Нет. Там семь основных религий. Всё по районам. Преобладают индусы. Есть районы компактного проживания мусульман. Есть некоторое количество иудеев в Керале. В Пенджабе половина населения сикхи. В Махараштре и Гуджарати встречаются. Ещё джайны в тех же местах…

– А вы где жили? У вас был домик, квартира?

– Жил в гостиницах, в квартирах. В разных местах по-разному.

– В какой момент вы поняли, что не хотите быть экономистом, юристом, врачом, а хотите писать и собирать сказки?

– В школе я хотел быть историком. Четырежды поступал на истфак. Ни разу не поступил и попал случайно на иняз. Вообще с истфаковцами мне было трудно. Они тогда все поголовно были либо коммунисты, либо кандидаты в члены КПСС. А я был против всего этого, как-то охладел и занялся языками.

– Что было сначала: вы стали писать сказки или их собирать?

– Писать. Я много сочинял ещё в юности. Кое-что записывал. В 95‑м году сообразил, что вокруг меня лежит много материала, который нужно как-то фиксировать. Жил я тогда в Полтаве и плотно общался с той тусовкой. Истории, которые слышал, начал постепенно обрабатывать.

– Сказки основаны на реальных событиях или есть полностью придуманные?

– Большинство основано на каких-либо рассказах, чьих-то анекдотах, выдумках.

– Вы ищете целенаправленно истории или к вам это просто стекается?

– Просто слушаю, что мне говорят. Много читаю. Если что-то где-то хорошее вижу: хоп – ухватил.

– Бывает, что присылают и просят почитать, покатит ли такое?

– Случается. И из этого вышло несколько очень годных историй. Например, «Орёл-Хвостопад» появился как раз из истории, которую рассказали на форуме. Про дятла и Самсона тоже прислали.

– Вы все сказки помните наизусть?

– Нет. Я помню сюжет и ключевые места. Если предстоит рассказывать что-то сложное, какой-то свежий индийский материал – я его иногда обновляю в памяти.

– Индийский материал – это сказки? А русские народные?

– Русских народных у меня преизрядно в коллекции. Можно даже целую программу из них делать, и я их сейчас рассказываю много. «Про упыря», с которой я и начал «22 минуты». «Про горячиху», «Про чистоту, красоту и благодать». Стараюсь выбирать неизбитый фольклор. В России это довольно трудно, потому что много сказок опубликовано, пересказано и рассказывать их в сотый раз интересно. Но хватает и материала, который не удостоился широкого внимания публики в силу того, что там говорится.

– Что важно, когда вы рассказываете сказки: чтобы люди вас понимали или им просто нравилось?

– Естественно, чтобы нравилось. Если тебе не нравится что-то – ты это и понимать не будешь.

– Поспорил бы. У нас такая жизнь, что приходится часто вникать в то, что тебе не нравится.

– Оригинальная точка зрения, которая, боюсь, не разделяется большинством.

– Вы обговариваете с музыкантами, что будет звучать на фоне, когда вы будете читать сказки?

– Обычно делаем так. Музыканты играют то, что привыкли играть, а я подбираю сказки. У меня больше сказок, чем у большинства музыкантов – песен.

На фото слева направо - обозреватель издания Макс Волов, Дмитрий Гайдук, музыкант Тони Джи.